Жужелицы и таинственный похититель

Однажды летом знакомый энтомолог попросил меня наловить для него жужелиц.

— Дело это простое, — говорил он. — Пол-литровая стеклянная банка у вас, конечно, найдется. Вымойте и вытрите ее насухо, на дно положите приманку... Ну, что-нибудь мясное. Они ведь хищники.

— И много надо мяса? — спросила я.

— О, совсем небольшой кусочек. Хорошо, если он чуть протух. Еще жужелицы любят консервы.

— Шпроты?

— Нет, в масле не любят. Лучше в томате. Например, бычки в томате. Еще можно колбасу или сосиски. Ломтиком положите.

— Однако они гурманы... А я что, должна сидеть в кустах и караулить?

Ученый засмеялся:

— Что вы, эта охота не причинит вам ни малейшего беспокойства. Вечером закопайте банку по горловину в землю. Где-нибудь у забора или у старого дерева. Жужелицы днем прячутся под, камнями и в земляных норках, а ночью выходят на добычу. Они будут приходить на запах и сваливаться на дно банки, а вы утром будете обходить ловушки с приманкой и собирать жуков.

Я согласилась и в тот же день обзавелась тремя банками и ломтиком лежалой колбасы. Одну банку поставила у дома в кустах сирени, вторую у забора, а третью под старой дуплистой ивой у дороги на станцию.

Охоте я решила придать как можно больше наукообразности: завела тетрадь, пронумеровала банки и приготовилась фиксировать каждое утро результаты лова.

Увы. Первое утро принесло мне разочарование. Банки были пусты, если не считать земляных пауков. Второе утро было таким же, нет, еще хуже, даже земляных пауков не было. В чем дело?

Я позвонила ученому и объяснила, что охота у меня не получается.

— А приманка осталась целой?

— Да.

— И пахла?

— Хоть нос затыкай.

— Мм... А, знаю в чем дело. Сейчас стоят холодные лунные ночи. В такие ночи насекомые не деятельны. В такие ночи жужелицы сидят дома.

Третья ночь выдалась темная и теплая.

— Теперь или никогда, — говорила я себе, отправляясь осматривать ловушки...

Первая банка — ура! Две великолепных жужелицы; крупные, лилово-синие, они сидели под приманкой, но ноги торчали наружу, Ничего, что эта жужелица очень обычна и особой ценности не представляла. Первая добыча. Это всегда открытие, хотя бы только для охотника.

Окрыленная успехом, я положила на следующую ночь свежие приманки — кожуру от сосиски. Ночь опять была темной и теплой, даже душной, но... банки были пусты. В них не было ни жуков, ни... приманок.

Обворовали... Кто же это мог быть?

Следов вора я не нашла. Может, птица прилетала, поклевала и улетела. Ну, постой же, я тебя перехитрю.

Я укрепила новые приманки (ломтики колбасы) прутиками-распорками. Если вор — птица, то вытащить из-под прутьев колбасу она не сможет. Да я и сама не смогла бы вытащить приманку пальцами — крепко колбаса прижата ко дну банки.

Прихожу утром — вот так картина! Вор, видать, сильный и ловкий: не только приманки похищены, но и банки вытащены из земли и в стороне лежат. А прутики, конечно, раскиданы.

Уж я ругалась, ругалась. Вторую ночь у меня охоту срывают. А еще ученый говорил, что охота на жужелиц — одно удовольствие. Нет, вижу, уже не в шутку, а на самом деле придется мне в кусты садиться и вора караулить. Помните, как в «Коньке-Горбунке»:

Взял он вилы да топор

И отправился в дозор...

Вилы и топор я, конечно, не брала, а захватила с собой хорошую дубинку, схоронилась за куст сирени и жду. В банках у меня благоухает «щука в томате».

Ночь опять выдалась темная, но в июле на юге полного мрака ночью не бывает. Вот, вижу, крадется к дому какая-то тень на коротких ногах: так и стелется, так и стелется... подходит к ловушке, носом водит, садится над банкой и лапу по локоть в нее сует. Кот. Ну конечно, это соседский рыжий кот по имени Маркиз. Подошла я поближе, а кот так увлечен кражей, что и не оглянется на меня.

А может, он считал, что «щука в томате», зарытая в землю, — общее владение. Кто смел, тот и съел.

Сперва крупные кусочки таскал, на когти их накалывая, потом лапу в соус макал и долго-долго облизывался.

Тут я как заору:

— Брысь! Вот я тебя!..

Пустился Маркиз наутек, а я пошла спать. Но кот, как видно, был настойчивый: он вернулся и обокрал остальные банки.

Воевала, воевала я с Маркизом — ничего не могла поделать. Чуть отойдешь от банок — уже идет и облизывается. И я сдалась: стала ставить ловушки на опушке леса, у железной дороги, в поле у сараев, чтобы жужелицы ловились там.

А Маркиз еще долго продолжал приходить на то место, где были вкопаны ловушки с приманкой, и подолгу сидел, облизываясь, предаваясь сладким воспоминаниям.