Религиозные взгляды пищевых предрассудков со строгими запретами в еде

Доброго всем дня, может быть вы не знаете, но религиозные взгляды с пищевыми предрассудками о запрете «чистой» и «нечистой» еды едко высмеял Вольтер в философской повести «Задиг, или Судьба».

— Ах, что вы хотите сделать? — испуганно спросил индиец у египтянина, собравшегося слегка закусить.

— Съесть эту вкусную курицу, — был недоуменный ответ.

— Остановитесь, — сказал индеец, — возможно, что душа покойницы перешла в тело этой приготовленной курицы, а вы, вероятно, не захотите съесть вашу мертвую тетушку? Варить кур — это значит явно оскорблять природу.

Спор о великом святотатсве

— Что вы пристали ко мне с вашей природой и с вашими курами? — вспылил египтянин. — Мы поклоняемся быку, но все-таки едим его говяжье мясо.

Завязался спор. Индиец напомнил о Браме, который запретил есть быков, на что халдей возразил незамедлительно: — Быков можно есть сколько угодно, но варить рыбу, разумеется, великое святотатство.

Победителя в этом споре, конечно же, не оказалось: каждый остался при своем мнении, верный собственным религиозным взглядам с пищевыми предрассудками в выборе пищи.

В их основе — отголоски религиозных верований первобытного общества, согласно которым каждое племя связано родством с каким-либо определенным животным или растением. Члены клана Кабана, например, не имели права есть его мясо, тогда как запреты на свинину не распространялись на клан Зайца...

Некоторые группы современных эскимосов занимаются одновременно и морским промыслом и охотой на оленей, но при этом строжайше соблюдают ряд ограничительных правил.

• Нельзя одновременно есть мясо карибу и мясо тюленя, запрещается даже хранить их в жилище вместе.
• Нельзя идти на олений промысел в той самой одежде, в которой до этого охотился на кита.

Свято соблюдая религиозные взгляды пищевых запретов, местное население само уже не понимает их происхождения. Между тем это явный пережиток древних эпох,  одной из древнейших форм которой являлась тотемная религия.

Отступления от принятых правил считались смертным грехом, всякое инакомыслие в кулинарных вопросах — признаком варварства и дикости, где «Древляне живяху зверинским образом... — читаем в Лаврентьевской летописи XIV века, — ядуще все нечистое...»

Строгие правила пищевых запретов

Африканское племя кочевников масаев питается почти исключительно продуктами скотоводства. Хотя в населяемых ими областях этого континента самая богатая в мире охотничья фауна, однако местное население не занимается охотой.

Строгие предписания и огриничительные запреты запрещают масаям употреблять в пищу дичь и рыбу. Птицу и рыбу не едят и некоторые кочевые народы Центральной Азии.

Когда в Камеруне специалисты советовали крестьянам строить птичьи курятники, они столкнулись со старым суеверием района Обала: «Яйца? Но ведь люди, питающиеся яйцами, теряют силу...».

Многие современные религии в той или иной степени предполагают пищевые запреты. Так, иудаизм требует от правоверных евреев есть только кошерное (дозволенное в пищу) мясо, отпускаемое в лавке специалистом-резником. Мясо животных, зарезанных для пищи, должно быть непременно обескровлено.

Мусульманская религия с ее ограничительными запретами в еде налагает столь же строгий запрет на употребление в пищу жирной свинины.

Пьер Пфеффер в книге «Бивуаки на Борнео» описал такой случай. В 1954 году через реку Каян в ее верховьях переправлялись дикие кабаны в невероятном количестве. На противоположном берегу их встречали охотники племени даяков.

Несколько недель длилось побоище, и тысячи кабаньих туш, с которых было срезано сало, унесенные течением скопились перед Танджунгселором, где река замедляет свое течение. А город этот населен малайцами — мусульманами, считающими свинью нечистым животным.

Возмущенные горожане, отказавшись купаться и потреблять речную воду, объявили даякам войну. Понадобилось вмешательство индонезийской полиции, чтобы принудить даяков остановить сечу.

Подавляя восстание за независимость Индии в 1857 году, английские каратели индусам перед казнью насильно запихивали в рот куски говядины, а мусульманам мазали рот свиным салом.

В Кашмире, где основное население — мусульмане, но представлены и индусы, не раз на религиозной почве возникали в прошлом кровопролитные столкновения.

Сейчас обе стороны почти повсюду научились уважать национальные чувства друг друга. Мусульмане вычеркнули из своего меню питательную говядину, индусы — жирную свинину. Чем же те и другие питаются в таком случае? Тем, что осталось: бараниной и козлятиной...

Как научиться уважать национальные чувства друг друга

Индия могла бы выручать от экспорта говядины столько, сколько она тратит на оборону, заявили экономисты в своем докладе комитету по охране коров, созданному в июле 1967 года.

Комитет заслушал мнение десятков специалистов — животноводов, агрономов, работников пищевой промышленности, — а также политических деятелей. Большинство их высказалось за отмену запрета убоя коров.

Они считают, что содержание бесполезного скота — это огромная, хотя и невидимая утечка денежных средств. Полезными, по их мнению, могут считаться только коровы, дающие за лактационный период не менее тысячи литров молока.

Этому требованию в Индии отвечают только 10 процентов поголовья крупного рогатого скота. Специалисты предлагают программу постепенного убоя остальных 90 процентов коров и замены их более породистыми животными.

Однако сделать это, учитывая религиозные взгляды с суеверными предрассудки, очень нелегко. Современная Индия знает немало кровавых «коровьих бунтов». Поэтому страна, насчитывающая 200 миллионов коров (одно из первых мест в мире), часто страдает от голода. Говядины индусы не едят, а по потреблению молока они на последнем месте в мире.

В Индии существует такая острая проблема, как нехватка продовольствия и поэтому правительство вынуждено закупать его за границей, несмотря на то, что 99 процентов индийского крупного рогатого скота умирает естественной смертью. Миллионы тонн мяса пропадают понапрасну.

В последние годы положение, хотя и медленно, но начинает меняться. Сейчас в Индии насчитывается уже около 60 кооперативных и государственных молочных ферм.

Еще того уродливее запреты, налагаемые религией на последователей джайнизма, которых насчитывается в Индии примерно полтора миллиона (их особенно много в Бомбее). У них установлены строгие запреты на всякое насилие, в том числе и уничтожение живых существ, хотя бы и вредных.

Сравнительно недавно можно было видеть на улицах Бомбея джайнов-фанатиков с марлевыми повязками на лице, надетыми, чтобы не проглотить случайно какую-нибудь букашку. А наиболее ревностные даже мели перед собой дорогу метлой: упаси бог раздавить насекомое или червяка!

Древняя и новая история убедительно показывает, впрочем, что сами же церковники, лицемерно провозглашая религиозные догмы, постоянно их нарушают.

Тысячелетие назад началось возведение первых монастырей на «священной» горе Афон в Греции. С того времени монастырский устав запрещает находиться на горе любому существу женского пола. Не пускать в монастырские владения женщин — задача посильная.

Труднее приходится стражам религиозной нравственности, когда надо изгнать животных и, особенно, птиц. Здешние монахи-отшельники питаются лишь рыбой да каракатицами, видимо, «для удобства» относя их огульно к мужскому полу... Законы законами, а желудок есть просит!

В 1147 году римский папа Евгений III торжественно въезжал в Париж. Дело было в пятницу, и, чтобы дать возможность горожанам достойно отпраздновать прибытие, папа, недолго думая, постановил считать пятницу... четвергом. Так получилось, что на одной неделе парижане имели два скоромных четверга и ни одной постной пятницы.

В средние века обойти суровые религиозные запреты христианскому населению Северной Европы помогал тюлень: его мясо причисляли к рыбной пище и потому безбоязненно ели в постные дни.

В прошлом жители Тибета пчел не разводили. Это строжайше запрещала им религия. Но охотиться на диких пчел и продавать добытый мед, а также употреблять в пищу покупной мед не запрещали религиозные взгляды.

Любители сладкого прекрасно разглядели лазейку, позволяющую обходить суровый религиозный закон. Тибетцы собирали мед и продавали жителям соседнего Непала. Вслед за этим за деньги приобретали у непальцев свой собственный мед и тогда уж ели его, не опасаясь божественной кары.

Любопытный эпизод приводится в книге Е. М. Крепса «Витязь в Индийском океане». Профессор буддийской философии, цейлонец, заходит в сельский магазин и спрашивает, не имеются ли в продаже битые яйца. Ведь буддизм строго настрого запрещает убивать животных. Яйца тоже нельзя есть, так как они содержат живой зародыш.

Конечно, и лавочник, и покупатель отлично знают, что битых яиц в лавке нет. Но хозяин с готовностью утверждает обратное. Он уходит в заднюю комнату и через некоторое время выносит два десятка «свежебитых» яиц. Доволен лавочник, доволен и покупатель.

Надо сказать, что, стремясь сохранить свои пошатнувшиеся позиции в современном мире, церковь вынуждена время от времени пересматривать некоторые из своих наиболее обременительных для исполнения канонов, идти на уступки прихожанам. Несколько лет назад конференция итальянских епископов утвердила постановление, согласно которому отныне не возбраняется есть мясо по пятницам даже самым ревностным католикам.

Правда, взамен верующие обязаны избрать для себя форму покаяния, которая может состоять в отказе от других «излюбленных и дорогостоящих блюд», от кино и телевизора, театра и сигарет, напитков и сладостей, словом, от чего-либо такого, что «может быть желанно».

На худой конец, есть можно все и в театр пойти тоже, но тогда следует или раздавать милостыню, или заняться в семейном кругу громкой читкой Библии, проявляя «терпение и кротость в работе».

Религиозные послабления с догматами суеверий

Однако послабления и уступки не помогают церковникам сдержать естественный процесс отмирания религии. Новое, прогрессивное настойчиво пробивает себе дорогу через косность догматов и суеверий. Особенно это заметно на примере национальностей бывших отсталых окраин царской России.

После того как азербайджанская комсомолка Хатын Маллаева, организовав в своем колхозе свиноферму, привезла поросят, пол деревни плевало ей вслед, когда она проходила по улице, ибо свинья — проклятая Кораном скотина.

Но Хатын отстояла своих питомцев. Построенная на отшибе от деревни свиноферма уже через год стала давать колхозу немалый доход, а прежние недобрые пересуды затихли.

Одним из новшеств для хозяйств Тувы еще не так давно было птицеводство. Однажды в молодую артель прислали цыплят, построили для них вольеры. К осени приехала из города комиссия, заглянула, между прочим, и на птицеферму.

— Сколько у вас птицы? — спросили аратов.

— Двести петухов, — был ответ.

— А где же остальные леггорны?

— Мы их зарезали, потому что они не пели...

Так незнакомые с птицеводством араты ликвидировали всех кур и стали обладателями единственной в своем роде петушиной фермы. Теперь об этом случае вспоминают как об неудачном анекдоте. Птицеводство стало обычной, рядовой отраслью хозяйства аратов Тувы.

Чем дальше, тем больше слабеют религиозные взгляды, одурманивающие тяжелыми путами сознание людей. С каждым годом растет число мусульман, не лишающих себя удовольствия употреблять в пищу свинину, православных и католиков, не признающих поста и покаяния.

Индусов, употребляющих говядину, евреев, не брезгующих не кошерным мясом. Общепринятые предрассудки и религиозные запреты медленно, но верно уходят в прошлое, и процесс этот, тесно связанный с успехами просвещения и прогресса — безусловно неумолим.