Лесная дикая кошка рысь на охоте

Солнце стояло высоко, когда мы с егерем Демидом пошли из деревни Белый Лесок в лесничество Ясень. Раскурив свою трубочку, Демид молча шел впереди, прокладывая дорогу через густой подлесок.

Это был человек лет шестидесяти пяти и небольшого роста и щуплый на вид, но весьма крепкий, с маленькими, хитроватыми глазками и неизменно мягкой усмешкой. Она всегда блуждала по его худощавому и морщинистому лицу, прячась в коротко подстриженных усах.

Все соседи и знакомые звали его просто Демидом, но он сам называл себя не иначе, как Диомид, торжественно нажимая на «о» и старательно произнося каждый слог. При этом он обязательно добавлял, даже свою не совсем обычную фамилию — Влезло. Он произносил это так, словно в слове таилось немаловажное значение и словно владелец такой фамилии имел серьезное основание гордиться ею.

Во всем остальном это был очень скромный и добросовестный человек, образец старого егеря. Вся жизнь Демида целиком принадлежала лесу. Он, казалось, не считал возможным свое существование вне пределов пущи.

Отец мой, светлой памяти, и дед-покойник всю свою жизнь были егерями и мне наказали, когда я с ними еще ребенком по лесу ходил. Здесь я в зыбке качался, здесь моя хата стоит, здесь я, наверно, и в домовину лягу, говорил он ровным, спокойным голосом.

В лесу егерь Демид знал каждый кустик, каждую птицу, каждого зверя со всеми его привычками и нравами. По следам, по множеству только ему одному известных признаков и примет, он мог безошибочно определить точное количество каждого вида диких животных на своем участке.

С ним ходила я недавно на рассвете наблюдать диких свиней у Никорского болота. Сегодня он обещал показать мне урочище, где собираются иногда олени. От деревни до лесничества было недалеко. Дорога шла сосняком. В этот ясный летний день сосновый бор на южной окраине пущи казался особенно красивым. Стройные стволы корабельных сосен высоко поднимались в синее небо. Словно звонкие золотые мачты, звенели они при малейшем порыве ветра.

Возле самого лесничества встретилась нам в лесу группа веселых и загорелых молодых людей. Это были студенты Гомельского лесотехнического института. Они приехали в Беловежскую пущу на летнюю практику и находились здесь уже второй месяц.

Студенты пригласили нас к себе. Смеясь и шутя, они обещали угостить нас таким блюдом, которое в городе нельзя найти даже в самом лучшем ресторане. Мы приняли приглашение и присоединились к веселой студенческой компании.

Сосновый бор кончился, и мы вышли на большую, окруженную лесом поляну. В центре поляны высился двухэтажный деревянный дом с небольшим садом, огородом и хозяйственными пристройками. Здесь помещалась контора лесничества. Студенты жили во втором этаже этого дома, в двух небольших комнатах с крепким запахом смолы и свежих сосновых досок, из которых были сделаны тонкие стены.

Обещанный обед, заранее так расхваленный ими, был действительно необыкновенный. На стол была подана свежая оленина, приготовленная всеми известными людям способами.

— Что же это происходит, ребята? — спросила я. — В заповеднике, где запрещена охота, где даже ягоды и грибы собирать не разрешается, — и вдруг... олень на обед у практикантов! Не стали ли вы здесь браконьерами, мои дорогие?

— За кого вы нас принимаете? — ответил один из студентов. — У нас и ружья подходящего нет.

При этих словах студента Демид внимательно взглянул на него.

— Напрасно этот дядя смотрит на меня так пристально, — сказал студент. — Досталась нам эта дичь хоть и совсем неожиданно, но без нарушения установленных порядков. На наш стол она попала на самых законных основаниях.

— Каким же образом? — спросила я.

— Самым необычным, — ответил студент. — Надо вам сказать, что вчера мы вышли на занятия очень рано, едва только солнце взошло.

Невдалеке от дома мы разделились на группы. Двое из нас, я и вот этот товарищ, пошли по узкой тропинке, протоптанной сквозь густые заросли. Не прошли мы и тридцати шагов, как заметили на земле свежую кровь. Сначала это были отдельные капли на траве и листьях орешника. Мы пошли дальше. Капли крови, маленькие и незаметные, с каждым нашим шагом становились все большими, превращаясь местами в сплошные пятна и даже лужи.

Трава вокруг была помята, ветки на кустах обломаны. Кое-где были видны клочки бурой шерсти. Гибкие ветви били нас по лицу, острые сучки цеплялись за наши руки, за нашу одежду, но мы спешили дальше, охваченные необычайным волнением. Вдруг, на повороте тропинки, мы сразу остановились на месте, пораженные неожиданным зрелищем, возникшим перед нами.

Посреди тропинки лежал мертвый олень, а над ним стояла большая лесная дикая кошка — рысь. Морда и лапы ее были в крови. Зеленые глаза злобно смотрели на нас. На ее голове виднелись прижатые черные кисточки ушей как у разъяренной кошки. Легкая дрожь пробегала по напряженному телу рыси. Одна из ее передних лап была на боку оленя. Рысь придерживала свою добычу и этим будто предупреждала нас, что не собирается делиться с кем бы то ни было.

Сказать откровенно, мы немного испугались. Несколько мгновений молча смотрели мы на рысь, а она смотрела на нас. Потом я кликнул товарищей. В ответ послышались голоса. Друзья приближались к нам, весело аукая. Рысь заворчала и неохотно отодвинулась в сторону. Походка у нее была медленная и тяжелая, она едва двигалась от сытости и, как видно, не хотела или не могла вступить в бой.

Тем временем подошли наши хлопцы, и лесная дикая кошка скрылась в чаще. Мы осмотрели оленя. Это был молодой самец. Часть его туловища, главным образом передняя, была съедена рысью, но вся задняя половина и ноги были целы. Мы отрубили их от туловища, вырезали все лучшее из того, что осталось после рыси, по частям перенесли в дом и вот теперь пируем уже второй день, — закончил свой рассказ студент.

— Одно лишь непонятно, — добавил второй. — Как она поймала его? Олень молодой и сильный; как это она справилась?

Демид усмехнулся в усы.

— Об этом у меня спросите, — сказал он. — Я хоть и не был с вами, но расскажу вам все, что там произошло. Покажите мне только место, где вы нашли оленя.

— Пожалуйста, — согласился студент, это же тут, недалеко.

После обеда мы встали из-за стола и пошли в лес.

— Вот где это было, — сказал студент, раздвигая руками пригретый солнцем низкорослый кустарник, над которым роем вились зеленые мухи. Два или три ворона поднялись в воздух, когда мы подошли к остаткам того, что еще недавно было молодым, красивым животным.

— Э-э-э, да тут после нас еще кто-то постарался, — удивленно проговорил студент. — Ничего почти и не осталось, одни кости!

— От бесплатного угощения никто в лесу не откажется, — сказал Демид, осматривая местность. — Сама хозяйка-рысь сюда возвращалась, вероятно, поужинать... И лисица тут была, на свежанинку явилась, — добавил он, показывая на землю, — а над внутренностями вороны постарались... А вот и следы кабанов, — тоже полакомились. Кабан, тот никогда не пропустит. Как только запах мертвечины почует, так сразу и явится, даже издалека. Он у нас за санитара, не хуже ворона.

Студенты обступили Демида.

— Расскажите, дядя, что тут было, — просили они. — Теперь ваша очередь.

— Коль моя очередь, — можно, согласился Демид. — Почему же не рассказать. Идите сюда!

Он повел нас по тропинке и остановился возле старого суковатого дерева.

— Тут вы впервые кровь заметили? — спросил он у студента.

— Здесь, — ответил юноша.

— Ну так слушайте, что тут было, — начал Демид. — С наступлением ночи лесная дикая кошка заняла, как говорят, позицию вот на этом дереве. Так они иногда делают, такая у них привычка. Видите сук? Вот она тут и легла, на этом толстом суку, что свесился над самой тропинкой. Легла и прижалась к нему всем телом, будто слилась с ним воедино, чтоб никто не заметил. Так она может часами лежать, неподвижно, как мертвая, подстерегая добычу.

Она ведь знала, что эту тропинку протоптали олени и что тут они один за другим ходят на водопой. Когда молодой олень проходил под деревом, она прыгнула ему на спину и сразу ухватилась зубами за шею. Олень, почувствовав на себе хищника, от боли и страха помчался куда глаза глядят. Видите, как все вокруг пообломано?

Хотел он скинуть ее, но рысь крепко держалась за спину когтями, а сама тем временем грызла ему зубами шею и пила горячую кровь. — Демид повел нас по тропинке назад. — На этом месте она перегрызла ему горло и олень повалился на землю, а лесная дикая кошка начала кусками рвать его теплое мясо, пока не насытилась так, что ей и пошевельнуться было тяжело. Здесь вы ее и нашли.

Потому она и отступила без лишнего шума, что была через меру сытая. Весь день она, наверно, спала в укрытии, ну а вечером опять сюда пришла — доесть то, что осталось. Вот и все, — закончил Демид. —Кроме рыси и волка, никто в пуще оленю не страшен...

Простившись с гостеприимными хлопцами, мы с Демидом пошли дальше своей дорогой.