Серьезная охота на семейство волков

Михалевичи — деревенька небольшая, в одну единственную длинную улицу. Мы возвращались с охоты. Сгустились сумерки. Встречные колхозники подшучивали над нами, как уж это водится. Однако шутили не обидно, скорее уважительно, потому что знали — мы направляемся к Митричу. А Митрич был гордостью деревеньки.

Миновать гостеприимную хату Дмитрия Петровича было бы не по совести: в последние годы этот старейший в наших краях егерь почти не выходил из дому — ослабли ноги. Однако память осталась замечательной, он рассказывал «случаи», происшедшие с ним чуть ли не за последние пятьдесят лет.

Митрич уже с обеда поджидал гостей. На столе задорно шумел самовар. Мы разоблачились, скинув тяжелую амуницию разместились за столом, скороговоркой рассказали о своей охоте, так как главное для нас было впереди — охотничьи рассказы самого хозяина.

Больше всего Дмитрий Петрович уважал серьезные охоты — на волков, медведей, рысей, хотя немало поохотился и с гончими.

Рассказывал об охоте он живо, увлекательно, словно еще раз переживая всё далекое, но не забытое:

— Мы, егеря, служившие у господ, заботились, скажем, не о том, чтобы волков изничтожить, а как бы их поболе для охоты сохранить да отбить семейство волков от соседа... Вам вот смешно, а нам было хоть плачь!

В наших лесах завсегда держалось одно семейство волков. А охотились в этих лесах три хозяина: мой, у которого я служил, московский барин Ренбот и помещик Ергольский. У каждого был свой егерь. Из Москвы помещикам присылали с осени «скопских» специалистов. В Псковской губернии раньше такие выучивались. Мой же хозяин, купец, обкладчиков находил из местных охотников, вот вроде меня такого.

Бывало, с осени мы положим каждый в своем месте приваду. Ходим до снега, проверяем, в какой день и где волки кормились. А выводок-то один на двадцать верст вокруг! На трех хозяев! Придешь домой и ночи не спишь, обдумываешь, как бы это поумнее придумать, чтобы отучить волков ходить на чужую приваду.

Да так это дело надо обделать, чтобы и комар носа не подточил. Потому, если попадешь в лапы другому егерю, тебе он шею наломает, хозяину нажалуется, а от того тоже достанется. Господа промеж себя никогда не сознавались в пакостях. Вежливость и тон соблюдали. У них завсегда за все неудачи егерь в ответе.

Вот и надо было нашему брату-следопыту не только звериную грамоту и хитрость постигать, но и шевелить мозгами — как бы угодить своему хозяину.

Так вот еще до пороши все егеря приваду разложат в разных местах, каждый в участке леса своего хозяина, а семейство волков, я вам сказал, одно на всю округу. И не успеют скопские егеря положить тушу лошади, как я выбираю ночь потемней, Кирюхе Бобровскому даю на водку да две бутылки керосина в карман.

Он сам не хуже волка проберется ночью на лесную поляну, да и побрызгает приваду керосинцем. Волк за версту учует, далеко обходить будет. А известно, волк не жрет, там и на дневку ложится. Пойдут волки бродить, искать новую приваду, и остановятся на нашей. Мы их бить и начнем, пока скопские спохватятся! Один из слушавших рассказчика не выдержал:

— Дядя Митрий, а ведь и псковичи могли твоей приваде такую же пакость учинить!

— Ну, тут уж перевес на моей стороне. Все окрестные мужики в нашем лесу хворостком пользовались. Иногда кто и осинку свалит. Не так уж мы на порубщика рушились. Они, мужики-то, любую мою просьбу по охотничьему делу исполнят, и чуть кто чужой, днем ли, ночью в наших лесах окажется, завидят, проследят его и сообщат мне.

Был случай, из-под самого носа у скопских семейство волков угнали. Да так чисто обделали, что и намека никакого на умышленные действия не было!

Глазки старика засверкали. Слушавшие знали, что старик Дмитрий всегда говорит правду, а если для художества что и приукрасит, то не скоро разберешь, где у него приукрашение.

— В один год, по соседству с нами, в лесах графини Толстой, возьми да и появись приезжие скопские. Прислали их из Москвы богатые люди — фабрикант Грибов со своим зятем Ясюнинским.

Вот эти господа и заарендовали все леса у графини. Положили ихние егеря приваду, чтобы наш же выводок привадить. Узнал об этом мой хозяин. Норовистый был купец. Зовет меня, приказывает: «Слышь, Дмитрий! Едут на наших волков охотиться московские фабриканты. Мой тебе приказ: отучить, чтоб боле не ездили!»

Я в то время дневал и ночевал в лесу, в сторожке у лесника жил. Вскорости оповещает меня хозяин через приказчика: приехали из Москвы охотники и завтра будут непременно охотиться на волков.

А у меня всё в аккурате задумано, и человека я надежного в помощь себе приготовил, из деревни Куклино сговорил. Ухарь парень там был — Кузька. Гармонист на всю волость.

Встал я рано утром. Оповестили меня, что господа из Москвы у лесничего уже чай пьют, а егеря их, двое, с зари в лесу все плануют: номера наметили, где стрелков поставить, семейство волков обошли, проверили и флажками круг собираются затягивать. А мы в эту самую пору выезжаем из деревни Куклино. Лошаденку наняли добрую, бубенцы повесили, у Кузьки — гармонь-трехрядка в руках.

Выехали мы из деревни и только в лес — Кузька гармошку растянул хозяин лошади — песняка, а я, значит, правлю за кучера, потому знал, куда надо ехать. И прямо в круг, к егерям. Дорога по лесу шла. Кузька мой как растянет мехи, горластый был, да вдвоем с возницей во всё горло: «Бывали дни веселые!»

Только мы в круг, по дороге, конечно, там она посреди леса проходила, смотрим, двое егерей как бросят об земь катушки с красными флажками. Да к нашей лошади. За уздцы. А я, как будто с перепугу, на весь лес: «Караул! Грабят!» Егеря опешили, да от нас в сторону. А мой Кузька совсем пьяным прикинулся, и с возницей пуще прежнего песняка да на гармошке. Я на лошаденку прикрикнул, подстегнул ее и вскачь. Волки, услышав нашу музыку и песни, на махах, на махах, и ушли из крута. Мы их следы выходные по дороге проверили.

Что у этих скопских с их хозяевами, сказывали после, ругани было! А волки ночью нашу приваду жрали: и неподалече от нее легли, в нашей даче. Так и уехали Трибов с зятем ни с чем. Мы, конечно, потом это семейство волков подобрали. А старика со старухой оставили на расплод. Они на следующий год нам снова выводок принесли...