Сведения о животных в древней Руси

Составить правильное представление о состоянии и уровне зоологических сведений в давно прошедшие времена — трудная задача. Широко распространенное представление о том, что серьезные знания природы есть достижение новейшего времени, справедливо только отчасти и весьма условно.

Во всяком случае, интерес к природе, различные явления природы как предмет познания стали очень рано привлекать к себе внимание человека. Это и понятно: дикая природа, а если точнее — сведения о животных имели для человечества при примитивных формах хозяйства первостепенное значение.

Достаточно вспомнить, какое большое значение жизни первобытных земледельцев и пастухов древней Руси имела охота. Она избавляла человека от врагов — хищников, от вредителей скотоводства и земледелия, доставляла пропитание и одежду, наконец, служила школой для подготовки к войне. Неудивительно поэтому, что в старых памятниках письменности охоте уделено большое внимание.

Вопросами охоты занималась «Русская правда» (XI век). В «Поучении» Владимира Мономаха (XII век) автор делится с детьми своим охотничьим опытом и пишет, что всегда лично заботился об охотничьем «снаряде», о соколах и ястребах. В Лаврентьевской летописи указывается, что древляне, радимичи и вятичи кормились птицами и зверями. Фрески в Софийском соборе в Киеве, относящиеся к XII веку, изображают много охотничьих сцен: охоту на зверя и на птицу с собаками и соколами.

Еще более древний памятник (Чертомлыцкая ваза) дает представление об охоте у скифов.

Большое народнохозяйственное значение охота имела и в значительно более поздние времена: достаточно вспомнить, что князь Курбский, описывая Казанский поход Ивана Грозного в 1552 году, указывает, что русские полки во время этого похода питались в значительной мере дичью.

Отражение этого значения охоты в жизни старой Руси имеется и в языке. Слово «охота» (удовольствие, развлечение) более позднее и появилось не ранее XVI века, когда хозяйственная жизнь страны значительно изменилась; оно отражает отношение к добыванию дикого зверя и птицы привилегированных слоев населения. В древности же добывание зверя и птицы называлось ловом («ловы»). На серьезное значение его в быту указывает хотя бы поучение Владимира Мономаха (князь пишет «а се труждахомся ловы дея»).

Успешное занятие охотой требует тонкого знания животных, их образа жизни и повадок, того, что мы теперь называем «экологией», и отказать в этих знаниях нашим предшественникам было бы грубой ошибкой.

Совсем другой вопрос, в какой мере эти сведения о животных находили и нашли свое отражение в письменности. Этого, по ряду причин, не было, и письменность, древняя литература, сохранившаяся к тому же весьма фрагментарно, не может считаться достаточным источником по ранней истории зоологии.

Построенные на основании изучения литературы «ходячие» выводы, из которых следует, что естествознание или, лучше, знание природы находилось в состоянии застоя со времен Аристотеля до эпохи Возрождения или даже XVIII века, по меньшей мере не продуманы. Но для выяснения состояния зоологических сведений в старые времена мы действительно располагаем отрывочным материалом.

Приходится обращаться к побочным источникам, в частности, к художественной словесности, фольклору, летописям, дипломатическим документам, указаниям старых путешественников и т. д.

Таким образом, если в Киевской и Московской Руси и не существовало специальных зоологических сочинений, то это отнюдь не означает, что самые сведения о животных были у наших предков скудными, что у них не было интереса к живой природе. На самом деле как раз наоборот. Вопрос в ином — в так называемой «системе» знаний, науки.

Одним из показателей знания природы служит существование в живом народном языке специальных названий для разных видов животных. В этом отношении источники старой русской словесности очень показательны. Народных названий птиц у нас, по-видимому, больше, чем в других европейских языках. Для этого достаточно обратиться к таким источникам, как «Сказание о птицах» (имеющее связь с так называемым «Физиологом»), или к «Слову о птицах небесных», к «Сказанию о птицах небесных», «Совету птичьему» и т. д.

Эти сведения о животных дают нам до 70 названий видов птиц и, что особенно характерно, не только охотничьих видов, но и многих певчих, дятлов, чаек и т. п. В современном русском языке около 250 видов птиц, и не только охотничьих, имеют народные (не книжные) зоологические имена. Это, конечно, указывает и на наблюдательность наших предков и на их большой интерес к природе.

Птицы занимают видное место в русских народных сказках, причем с очень определенной и верной характеристикой.

Древнейший русский эпос «Слово о полку Игореве», описывающий поход на половцев новгород-северского князя Игоря (Георгия) Святославовича (в 1185 г.), относится, по всем вероятным данным, к концу XII столетия. В нем содержится ряд упоминаний о птицах, сравнений с соколиной охотой и т. д. В частности, упоминаются орлы, соколы, кречеты, вороны, галки, сороки, соловьи, кукушки, гуси, лебеди, утки-гоголи.

Многие места поэмы указывают на наблюдательность и осведомленность в жизни природы неизвестного, к сожалению, автора «Слова» («Перед рассветом, когда меркнет ночь, замолкают соловьи и начинают свой говор галки». «... когда сокол в мытех (линьке) бывает, высоко птиц взбивает, не дает гнезда своего в обиду» — действительно, соколы линяют в то время, когда в гнездах их находятся птенцы; точные сведения об этом проникли в зоологическую литературу только в XX столетии!).