Бессильный злой бульдог
У соседа в саду росла дикая груша, которая не давала нам спокойно жить. Собственно, это была наша груша. Прежде она росла у нас дичком. Потом какой-то добрый дядя привил ее. Но жадный сосед переставил плетень по другую сторону дерева, уверяя, что межа не на своем месте.
Где нам было тягаться с ним! Моя бедная мать, беззащитная вдова, только руками разводила и вздыхала.
Дерево плодоносило каждый год. Иногда я подходила к плетню, и с дерева мне улыбались, чудесные ранние груши, такие сочные и золотистые, что, глядя на них, я чуть не лопалась от досады.
Мы, дети, носились босиком по пыльным горячим улицам, хлебали похлебку — из луковицы и щавеля, и в животе у нас постоянно урчало от голода. И хотя поп уверял, что нам, беднякам, достанется царствие небесное, мы бы с радостью отдали все небеса со святыми и раем в придачу за одну только сладкую, сочную грушу с дерева, которое отобрал у нас разбойник-сосед.
Может, мы и таскали бы те груши, но попробуй сунуться за плетень, когда знаешь, что тебя там ждет. Сосед был свиреп и безжалостен. Поймав несчастную жертву, не бил ее, нет. Раздевал догола и вываливал в крапиве. После этого приходилось сидеть весь день в ушате с холодной водой. Но вместе с крапивным зудом пропадала охота таскать груши.
Кроме того, мы боялись соседского пса. Это был злой бульдог с круглой, как тыква, мордой и свирепо оскаленными клыками. Сосед привязывал его к нашему дереву в подтверждение своих прав.
И все-таки однажды нам удалось отведать этих груш. Вот как это случилось.
В тот день его не было дома — он ушел с сыном в соседнее село, на свадьбу. Один из его работников работал в поле, другой, полу-глухой, полу-немой, охранял двор и уснул под орехом, в глубине сада. Нас было несколько ребятишек, охочих до груш. Но едва мы подкрались к плетню, как бульдог учуял нас и залаял.
— Пошли, ребята, обратно, — струхнула было я. Степан мой закадычный друг хитрый, как бес, говорит:
— Ну и труслива ты, со своего дерева боишься грушу сорвать! Хочешь, научу тебя, как это сделать?
— Конечно, хочу!
— Если так, прыгай через плетень!
— А собака?
Мы тесным кольцом окружили Степана.
— Ребята, — зашептал он, — мы это дело сейчас провернем. Ты, Михаил, возьмешь палку и будешь дразнить собаку, а я к ней с другой стороны подойду. Что после будет, увидите.
Сказано — сделано. Михаил взял палку и сунул ее собаке в нос. Разъяренный бульдог с отчаянным лаем рванулся к нему. Казалось, он подымет на ноги всю округу. А мой друг тем временем подкрался с другой стороны, и — хвать за цепь, дернул ее изо всех сил, и злой бульдог сразу сник. Свернулся калачиком возле груши, тихонько повизгизая.
— Отняли мы у него силу! — У Степана был такой вид, словно он одержал невесть какую победу. — А теперь, ребята, все на дерево!
Груш мы нарвали великое множество. А пока мы трудились, Степан не выпускал цепи из рук, временами дергая за нее, чтобы вселить еще больший ужас в бульдожью душу.
Лишь после того, как мы перескочили через плетень, и снова очутились в нашем дворе, злобный пес снова залаял. Тут и работник проснулся. А нас уж и след простыл.
Увы, комментариев пока нет. Станьте первым!