Музыкант сверчок в доме моей бабушки
В детстве я, может, и не понимала еще многого из жизни животных, но жизнь эта меня очень привлекала. Я могла часами сидеть на завалинке, следя за медленными движениями божьей коровки, насекомого, внушавшего мне ужас, потому что черные точки на его крылышках напоминали мне череп, каким он изображался на лубках.
О многих букашках, птицах и других тварях в деревне распространялись странные легенды, чаще всего окутанные густым туманом суеверия. Такую тварь, как божья коровка, ни в коем случае нельзя было убивать — грех. Зато можно было сажать ее на ладонь и петь:
- Плутовка, Божья коровка.
- Куда твой полет, оттуда любовь придет.
после чего надо было ждать, когда она поднимется и улетит. Позже, уже в школе, я узнала, что божья коровка — полезное насекомое, что она уничтожает вредителей растений.
Кто не знает тарантула — огромного паука, живущего под землей? Нам, ребятам, казалось тогда, будто нет на свете зверя страшнее и опаснее.
Самой лучшей удочкой для ловли тарантулов был для нас восковой шарик на тоненькой ниточке. Мы опускали его в нору тарантула и не помнили себя от радости, когда его мохнатые ноги увязали в клейком воске.
Зато когда один из нас нашел в лесу гадюку, то пустился за ней вприпрыжку, крича во всю глотку:
— Червяк! Червяк!
Наверное, парень никогда раньше не видел змеи, и ему даже в голову не приходило, что этот странный червяк куда опаснее тарантула.
А сейчас я вам расскажу, что со мной произошло из-за сверчка, непрошеного гостя наших старых деревенских хат.
Как-то моя мать простыла и слегла, и бабушка взяла меня к себе. Старушка жила в небольшой старой хатенке из комнаты и сеней. Две лайцы — кровать да лежанка на печке. По одну сторону двери — поставец, по другую — вешалка с домоткаными суровыми полотенцами и бабушкиной безрукавкой.
На маленьких окошках — в каждом по стеклышку — пеларгония в горшках робко распускала бутоны. Под сучковатыми пыльными балками — пучки гвоздичек и базилика.
У бабушки в хате тепло, уютно, и мне не было никакого дела до метелицы, завывавшей на улице. Особенно, когда хворост потрескивал в русской печи и бабушка рассказывала мне чудесные сказки про добрых медведей, мудрых зайцев и двенадцатиголовых драконах.
Мало-помалу я впадала в приятное оцепенение, добрые медведи выходили из стен, неторопливо беседуя с умными зайцами.
— Невозможно спать сверчок в доме, — жаловались медведи. — Слышите, как он пиликает на своей скрипке?
— Цыр-цыр! — откликался из щели сверчок. Я просыпаюсь. Ни медведей, ни зайцев. Все это мне приснилось. Но в углу, между печкой и лежанкой, мне слышится песня сверчка:
— Цыр-цыр!
Не знаю, откуда он взялся в бабушкиной хате.
— Бабушка, как это и почему живет сверчок за печкой?
— А у него там свой домик.
— Я его поймаю, и спрячу в коробку. Он не дает мне спать.
— Сверчков грех трогать, внученька. Они священные.
— А почему он все время стрекочет? Он голодный?
Чтоб внушить мне еще большее уважение к священному сверчку, бабушка переходит на таинственный шепот:
— Сверчки, внученька, не едят и не пьют вовсе...
Как это — не едят и не пьют? Этому я что-то не верила.
И вот однажды, когда бабушки не было дома, я взяла большой нож — и давай искать домик сверчка. Сняв ковер со стены, я просверлила дыру на том месте, откуда доносилось стрекотанье, но музыканта там не оказалось.
Я стала ковырять пониже — тоже нет. В общем я пробила штук десять глубоких дыр, но никаких следов сверчка не обнаружила.
Вечером бабушка начала рассказывать мне длинную сказку. Вдруг она остановилась:
— Эй, внученька, почему на печной лежанке так дует?
— Не знаю, — говорю, — бабуля.
То есть, я хорошо знала, но делала вид, будто не знаю.
Приподымает бабушка коврик и за голову хватается.
— Твоя это работа, внученька?
Делать было нечего, пришлось сознаваться.
— Ну-ка, скажи правду, кто тебя на это подбил?
— Ты, бабушка. Очень мне захотелось посмотреть на такого сверчка, который не ест и не пьет.
Крепко меня побранила бабушка, а после замазала дырки глиной и говорит:
— Сверчок, как и все живое и ест и пьет. Знай это раз и навсегда, чтобы больше не делать глупостей, а не то я тебе уши надеру.
Ну, вот это другое дело. Так бы и сказала сразу — что сверчок ест. Наверное, теперь поняла бабка, что с ребятами надо ухо востро держать, говорить им только чистую правду. Не выдумывать там святых и прочую ерунду. А не то и на лежанке подует.
Увы, комментариев пока нет. Станьте первым!