Бурый медвежонок на лучшей фотографии главной премии

Доброго дня мой читатель, поводом для написания этого рассказа послужила встреча с худеньким и подвижным пареньком — учеником 7 класса одной из средних школ горного аула Алибеком Гасановым, вернее с его работой, где бурый медвежонок на фотографии завоевал главную премию.

Однако давайте все по порядку...

Лучшие фотографии школьного конкурса

Вместе с директором мы осматривали новую школу в горах Дагестана, совсем недавно заселенную ребятами.

И тут внимание мое привлекла большая фотовыставка, вернее, фотоконкурс. Не все работы были идеальны по исполнению, но чувствовалась ребячья привязанность ко всему, что их окружало.

Особенно заинтересовали меня три фотографии, которые сделать, как мне показалось, было очень нелегко.

На первой был заснят орел-бородач — самый крупный представитель кавказского царства пернатых. Подобраться к этой хищной птице незаметно и удачно снять ее с близкого расстояния во время полета очень и очень трудно.

На второй в дымке наступающего утра среди редких кустиков рододендрона и карликовых березок были хорошо видны два токующих кавказских тетерева — весьма редкие птицы Дагестана.

А вот третья работа, где был изображен бурый медвежонок, поразила меня настолько, что я попросила познакомить меня с ее автором. Им-то и оказался Алибек.

В гостях у юного фотографа

Встретившись со школьником, я спросила, кто обучил его фотографии. — Николай Иванович, наш преподаватель химии и биологии, он и ребят всех к этому делу привлек. Да что ребят, — глаза у Алибека лукаво блеснули, — даже девчонки про свои наряды забыли — только и разговору, что о фотоаппаратах! Если хотите, — мальчик смущенно потупился, — пойдемте ко мне, я вам все свои фотографии покажу.

На крыльце запах альпийских трав и цветов закружил голову. До самого подножья гор убегали крыши аула. Сверху они казались одной сплошной лестницей. В голубоватой дымке, как взметнувшиеся гигантские волны, в вечном безмолвии замерли горы...

Очень быстро мы подошли к дому Алибека, поднялись на второй этаж. Несмотря на мои протесты, мать и сестра мальчика захлопотали, готовя угощение, а мы между тем зашли в его комнату.

Я привыкла видеть в домах горцев красиво развешанные ковры и старинную посуду — все это было и здесь. Кроме того, в маленькой комнате мальчика висели две репродукции картин Левитана — «Золотой плес» и «Владимирка» со множеством других фотографий.

Большинство работ были пейзажными, но немало было и уникальных изображений диких животных.

Наш учитель поселился рядом с нами, — рассказывал тем временем Алибек. — Как-то вечером он позвал меня к себе и показал свои альбомы фотографий. Николай Иванович побывал в разных местах:

• в Средней Азии,
• на Урале,
• на Дальнем Востоке

– и везде он не расставался с фотоаппаратом.

За первый вечер я еле-еле успел просмотреть только половину его работ. Увидев, что все это меня очень заинтересовало, он стал учить меня, брать с собой в походы и на охоту.

Потом об этом узнали все наши ребята, и Николай Иванович организовал фотокружок.

Интересное место нежной акварели поражающей красоты природы

А как тебе удалось сделать вот эту замечательную фотографию? — спросила я, указывая на ту, где был изображен бурый медвежонок, и что так поразила меня на выставке. — Да, это, пожалуй, моя последняя самая интересная работа.

Вот что я себе представила, выслушав его рассказ. В этот день Алибек проснулся раньше обычного, быстро позавтракал и, забросив за плечо фотоаппарат, отправился в лес к истокам ручья.

Место это было очень интересным. Огромные лопухи скрывали совсем маленький ручеек, растекаясь дальше по ложбинке, где он превращался в болотце.

На дне и на берегу ручья и болотца внимательный глаз мог различить множество следов разных зверей и птиц, прилетающих и прибегающих сюда за глотком холодной и прозрачной, как горный хрусталь, воды.

Ложбинку заняли дикие кабаны. Свинья с уже подросшими поросятами несколько раз в день приходила сюда и с удовольствием нежилась в прохладной грязи, прикрытой от жаркого еще осеннего солнца листьями лопухов и кустами папоротников.

Поросята между тем во всю носились по болотцу, разбрызгивая во все стороны грязь и воду, вызывая тем самым явное неудовольствие матери и заставляя ее время от времени сердито пофыркивать.

Да и вообще это только казалось, что свинья беспечно валяется в грязи, — уши ее, как бессменные локаторы, вращались во все стороны, тонко улавливая различные звуки. Чуткий подвижный пятачок все время втягивал в себя струи воздуха. При малейшей опасности мать резко и отрывисто фыркала, и вся орава неслась в заросли малины, смородины и ежевики.

К вечеру прибегали к роднику косули. Прежде чем спуститься к водопою, они долго стояли на краю ложбины, прислушиваясь и принюхиваясь, затем бесшумно спускались вниз, выбирая самые чистые участки. Секунда, две — и косуля исчезала в потемневшем лесу, и только следы от ее маленьких острых копытец еще несколько дней будут говорить о ее визите.

На солнечном склоне, среди редких берез, в кучах пыли любили принимать песчаные ванны кавказские тетерева, стараясь избавиться от наседавших на них пухоедов. Подкрепившись после ванн обильной в этом году костяникой, птицы всем выводком, одна за другой, спускались к воде, оставляя за собой четкие треугольники следов.

Но, пожалуй, самыми интересными посетителями были бурые медведи.

Звери с удовольствием лакомились малиной. Огромными лапищами медведь сгребал по пол куста и обсасывал с него сочные ягоды. Искупавшись потом, он, стоя на задних лапах, долго терся о ствол кряжистого ясеня, оставляя на нем глубокие борозды от острых когтей. Этим он как бы расписывался, говоря: «Здесь был я — самый, самый! — самый большой и самый сильный!»

... Как мальчик ни спешил, до ручья было еще довольно далеко. Извилистая тропа, едва заметная круто убегала в гору. С каждой минутой все труднее и труднее становилось идти, однако Алибек был не новичок в горах, экономя силы, он шагал расчетливой, неторопливой походкой горца. У подножья горы плотной стеной, сомкнув кроны, стояли могучие дубы и ясени, выше появились буки, но стоило мальчику перейти на северную сторону склона, как растительность сразу же изменилась.

Алибек оказался в плену белоствольных красавиц берез, яркими гроздьями среди них пылала красавица рябина, позванивали на ветру, казалось, никогда не смолкающие листья осины. Густой подлесок состоял из красной и черной смородины, можжевельника. Еще выше по склону громоздились стройные голубовато-зеленые сосны.

Но вот растительность начала редеть, и мальчик оказался на открытом месте. Он посмотрел вниз и замер, пораженный открывшейся перед ним картиной.

Как ни часто он ходил по горам, красота природы всегда волновала его, заставляя гулко стучать молодое сердце. Далеко внизу под отвесным обрывом виднелась седая от пены река.

На другом берегу ее до самого горизонта, где в дрожащем мареве едва угадывались белые шапки ледников Главного Кавказского хребта, величаво, во всю ширь раскинулись кое-где покрытые лесом или изумрудными альпийскими лугами, манящие неизвестностью горные хребты.

Первые краски осени расцветили прежде всего леса, произрастающие близ вершин, позолотили березы, бросили легкий багрянец на листья осин... Горы стояли, будто покрытые парчовым покрывалом. И над всем этим великолепием: рекой и лесами, альпийскими лугами и горами — застыла нежная акварель легких облаков!

Ошеломляющее зрелище забавного медвежонка

Алибек снял фотоаппарат и надел светофильтр, чтобы делать снимки. Израсходовав всю пленку, он сел на камень, вынул из кармана новую кассету и стал перезаряжать фотоаппарат.

В это время со стороны спрятавшейся балки, где начинался ручей, донеслось странное дребезжание. Оно не было громким, но так отличалось от привычных лесных шумов, что сразу же обратило на себя внимание.

Звук этот напоминал слабо натянутые струны огромной виолончели, к которым небрежно прикасаются чьи-то пальцы. Мальчик встал и, определив, что ветер тянет от балки к нему, стараясь не шуметь, как его учил Николай Иванович, двинулся в ту сторону, откуда продолжали нестись непонятные звуки.

Пройдя метров сто, он увидел знакомую полянку у болотца, а на ней совершенно ошеломляющее зрелище. Перед высоким, видимо, расщепленным молнией пнем стоял на задних лапах примерно полуторагодовалый бурый медвежонок, который с неловкой осторожностью прикасался когтистой лапой к торчащим во все стороны щепкам.

Они то и издавали этот непонятный дребезжащий звук, к которому так внимательно прислушивался бурый медвежонок. На улыбчивой физиономии его, как у мальчишки-шалуна, было написано величайшее любопытство и наслаждение.

Особенно мишке нравились высокие жужжащие звуки, издаваемые самыми длинными и тонкими щепками. Дикий зверь поворачивал свою кудлатую голову вбок, щурил маленькие глазки и даже высовывал кончик языка. Когда щепочки жужжали особенно высоко и долго, бурый медвежонок даже тихонько урчал от удовольствия.

В первую минуту мальчик немного испугался — а вдруг где-то рядом находится медведица, но, осмотревшись по сторонам и поняв, что медвежонок здесь один, еле-еле удержался, чтобы не расхохотаться — уж больно у зверя был забавный вид.

Алибек навел фотоаппарат, выбирая самый интересный момент...

Щелчок затвора насторожил медвежонка. Он быстро повернул голову в сторону звука, повел своим черным лакированным носом и, видимо, уловив что-то опасное для себя, — возможно, к этому времени изменил направление ветер, — охнул и, смешно закидывая зад, метнулся к кустам.

Бережно закрыв фотоаппарат, Алибек поспешил домой, но до селения добрался только к вечеру. Несмотря на усталость, он проявил пленку. И вот со стены школьной фотовыставки на меня смотрит бурый медвежонок забавный музыкант. Кудлатая голова зверя повернута на бок, кончик языка высунут...

Уже в Махачкале я получила письмо мальчика — его фотографии, где был изображен бурый медвежонок, была присвоена первая премия.

Спасибо вам за внимание драгоценный мой читатель. Понравилась ли Вам статья. Заходите на сайт. Я всегда рада видеть Вас и уверена, что Вы обязательно найдете что-то интересное для себя.