Млекопитающие грызуны бобры на Березине

На следующий день вечером мы пошли с Леонидом Васильевичем, заместителем директора по научной части, по левому берегу Сергучевского канала в урочище Залазы.

Незадолго до Великой Отечественной войны Леонид Васильевич окончил единственное в мире специальное высшее учебное заведение — факультет охотничьего хозяйства Пушно-мехового института в Москве.

На войне он был офицером, участвовал во взятии Берлина, а после демобилизации вернулся к своему любимому делу.

Работая в заповеднике, Леонид Васильевич собирает материалы для кандидатской диссертации о жизни и привычках выдры. Меня интересуют главным образом бобры, хотелось бы увидеть бобров за работой но, поскольку эти млекопитающие грызуны живут в одинаковых природных условиях, наши маршруты всегда совпадают.

По обеим сторонам канала лиственный лес. Осины и ольхи, переплетенные снизу лозой, задумчиво смотрятся в тихих, темных водах канала. По всему густо заросшему берегу часто встречаются старые разрушенные норы бобров.

Там, где берега сухие и высокие, бобр не строит себе хатку. Он выкапывает глубокую нору. Вход в нее из воды идет вверх и заканчивается недалеко от поверхности земли расширением, так называемым гнездом, выстланным травой и веточками.

В низких и болотистых местах, преобладающих в заповеднике, всюду, как правило, встречаются бобровые хатки.

На возвышенном берегу канала часто попадаются бобровые норы с несколькими подземными разветвлениями и выходами на поверхность земли. Норы служат бобрам только временным приютом в тех местах, где они кормятся. Во время опасности бобр, кормящийся на земле, может спрятаться в одну из таких нор и через подводный ход скрыться в воде.

— В самом канале млекопитающие грызуны не живут, говорит Леонид Васильевич, — здесь для них слишком беспокойно. Кругом люди ходят, на лошадях ездят, коровы пасутся. Бобры заплывают сюда из реки Березины только по ночам на кормежку.

По берегам канала видны многочисленные места, где зверьки вылезают на землю. Вот перед нами, на противоположном берегу, «столовая». Под нависшей над водой ракитой — гладкая, скользкая земляная площадка со спуском в воду. На берегу реки возле площадки валяются объеденные корневища желтых кувшинок. Такие же корневища, похожие на кукурузные початки, плавают в темной воде возле «столовой» бобра.

Сюда он вылезает, чтоб отдохнуть на земле, поесть и полежать под старой ракитой.

Мы идем дальше.

Чем ближе к реке Березине, тем реже становится болотистый лес по берегам канала, тем больше и гуще растет лозняк. Уже не видно ни ясеня, ни липы. Зато чаще встречаются белоствольные березы. Лес переходит в болото.

Пройдя около трех километров, мы подходим к месту, где Сергучевский канал соединяется с рекой Березиной. Отсюда река Березина течет дальше, значительно расширившись и обогатившись за счет тихих и темных вод канала.

Берега реки низкие, болотистые. Березина течет в широких луговых поймах. У самой воды и в воде растет молодой лозняк и осинник — любимый корм бобров.

Мы идем левым берегом реки Березины вниз по течению. На торфянистой почве болота ясно видны следы лисицы, уток, косуль. Над головой пролетает чирок.

С противоположного берега доносится протяжный, жалобный крик пиголицы.

Леонид Васильевич, меткий стрелок и неутомимый ходок, идет дальше по подсохшему болоту, внимательно рассматривая следы.

Я возвращаюсь туда, где канал соединяется с рекой Березиной, и останавливаюсь на небольшом мыске, образованном берегом реки и берегом канала. Отсюда вверх и вниз по течению открывается далекая перспектива.

Низкие берега Березины кое-где окаймлены кустами лозы. За ними далеко вокруг тянется болотистая равнина, густо заросшая рогозом, ситником и калужницей. На горизонте виднеется темная полоса лесов.

В воздухе тихо и ясно, солнце склоняется к закату. У левого берега реки Березины, немного выше канала, что-то шлепнулось в воду. Пошли большие круги. Я смотрю в ту сторону.

Ниже этого места показалась из воды круглая и темная голова бобра. Я не отвожу от нее глаз, — это первый бобр, которого я вижу на воле. Бобр плывет в спокойной воде Березины, освещенной мягкими лучами заходящего солнца и слегка тронутой серебристой рябью.

Ветерок гонит по бледному небу темные тучки. С моего возвышенного места хорошо видно каждое движение бобра. Отталкиваясь, как веслами, своими большими задними лапами, он быстро и бесшумно плывет по Березине к устью канала. Все тело бобра скрыто под водой. На поверхности видна только круглая голова и темное очертание спины. Широкие круги расходятся от зверька по воде реки.

Вот, постепенно замедляя ход, подплывает он к низкому луговому берегу, останавливается на мгновение, подняв голову из воды, и, легко повернувшись вокруг, осматривается и прислушивается. Нос у него шевелится, словно у крысы или зайца.

Убедившись в безопасности, бобр, не торопясь, осторожно вылезает из воды на берег. Медленно и неуклюже, тяжело переваливаясь на каждом шагу, движется бобр по земле, пробираясь сквозь прибрежные заросли рогоза. Широкий и плоский хвост его тянется за ним по земле.

Вот бобр приближается к молодой осине. Сев на задние лапы, он легко перегрызает осиновый сук. Потом, подняв сук передними лапами, быстро объедает с него кору. Всеми своими движениями, особенно когда не виден характерный хвост, скрытый в траве, бобр напоминает огромную крысу.

Проходит некоторое время. Подкрепившись, он занялся своим туалетом. Сидя на задних лапах, передними зверек моется и приглаживает себе морду. Потом снова подходит к берегу и бросается в канал. Спокойная гладь сонной, будто застывшей воды реки всколыхнулась.

Бобр плывет вдоль берега, пока не скрывается в зарослях рогоза. Я смотрю на часы: семь часов пятнадцать минут. Ко мне подходит Леонид Васильевич, закончивший свои исследования на болоте.

Я показываю ему, где проплыл бобр, где он вылезал на берег и в каком направлении скрылся. — Бобры у нас не очень-то пугливые, — говорит он. — Подпускают к себе довольно близко. Под вечер их часто можно видеть. — А днем? — спрашиваю я.

— Почти никогда. Млекопитающие грызуны не переносят жары и не любят яркого солнца. Вся их деятельность проходит преимущественно ночью. Бобр, которого вы наблюдали, живет, вероятно, в хатке номер 147, недалеко отсюда. Весь день он отдыхал, как и все приличные бобры, у себя дома. К концу дня, перед заходом солнца, он вынырнул из домика, поплавал некоторое время возле жилья, освежаясь в прохладной воде, закусил, привел в порядок свой туалет и теперь поплыл в канал на продолжительную ночную жировку. Утром он вернется домой отдыхать. — Хотелось бы мне посмотреть, как бобры валят деревья, — сказала я.

— Сейчас они этим не занимаются, — ответил Леонид Васильевич. — Для того, чтобы увидеть бобров за работой — за рубкой деревьев, за строительством домов и плотин, за заготовкой кормовых запасов, — надо вам приехать сюда осенью. Строительный сезон у них начинается в сентябре. Летом млекопитающие грызуны только жируют.

— Что ж, ничего не поделаешь. Придется подождать осени и приехать сюда еще раз, — говорю я, стоя со своим спутником на мыске.

Теплый летний вечер медленно и незаметно опускается над рекой Березиной. Мы возвращаемся тем же путем, по левому берегу канала, в Крайцы и приходим домой в десять часов вечера.