Польза и вред насекомоядных птиц

Оценка пользы и вреда от деятельности птиц представляет нелегкую и сложную задачу. Сами понятия польза и вред очень относительны. То, что полезно для одного хозяйства, может представлять вред для другого.

Обыкновенного канюка земледелец считает полезной птицей за истребление полевых мышей, а охотник буквально ту же особь будет считать вредной, заметив, что канюк на просеках в лесу несколько раз схватывал тетеревят.

Птица, которую можно съесть, всегда расценивается полезной, независимо от того, сколько вреда она успела причинить. Полезными называются также птицы, доставляющие перо и пух. Заключить о полезности и вредности птицы по ее деятельности, имея представление о таковой лишь в виде случайных, отрывочных данных, конечно, нельзя, не ошибившись.

При этом в обывательской оценке, как правило, отрицательные характеристики значения птицы даются всегда охотнее, чем положительные; держатся они долго и прочно. Довольно заметить синицу на подсолнухе, чтобы она была сочтена вредной, хотя за этой птицей числятся неоспоримые заслуги по истреблению вредных насекомых в лесу и садах.

В действительности, понятия польза и вред относительные, так как имеют способность изменяться. Роль птиц различно ощущается в разных хозяйствах. Она зависят от того, производится ли оценка для данного какого-нибудь частного случая, в интересах лица, например владельца сада и огорода, или дается характеристика на, длительный срок, на много лет, и с государственной или во всяком случае более широкой точки зрения.

Этой сложностью оценки объясняется чрезвычайная пестрота и несходство ее у разных специалистов. В научной литературе далеко не установилось единство взглядов, а современные нам оценки вреда и пользы от деятельности птиц совершенно не похожи на существовавшие еще несколько десятков лет назад.

Между тем без точных и прочных установок нельзя практически осуществлять в широких масштабах мероприятия по охране и привлечению полезных видов птиц и по борьбе с вредными. Наступило время, когда нужно подумать о новых традициях по охране птиц, подобных тем, которые народ так твердо соблюдал, охраняя повсеместно ласточек, скворцов, а местами и аистов.

Факты из русской литературы

О пользе насекомоядных птиц писали давно. В русской литературе известна статья доктора Подгорского, напечатанная еще в 1780 г. Отдельные статьи как о пользе, так и о вреде птиц писались затем на протяжении всего XIX в., но планомерное изучение пользы насекомоядных птиц у нас было начато в сущности только в 80-х годах известным энтомологом И. Я. Шевыревым.

С его именем связано начало подлинно научной сельскохозяйственной и лесохозяйственной орнитологии. В статье «Насекомоядные птицы и облесение степей» он описал блестящие результаты привлечения скворцов для истребления гусениц. Опыт был поставлен в Бердянском лесничестве, на юге Украины, в год массового появления гусениц ильмового ногохвоста.

В 25 развешанных скворечниках и в естественных условиях поселилось и гнездилось около 50 пар скворцов. В течение первой половины июня гусениц собирали лесная команда и наемные рабочие. Всего было собрано 120 ведер гусениц, что обошлось по ценам того времени в 297 рублей. Помимо того, скворцы стаями до 50 особей набрасывались на гусениц, облепивших деревья, и быстро их пожирали, очищая дерево за деревом.

В кварталах, ближайшее расположенных к их гнездам, уничтожение гусениц шло настолько успешно, что не пришлось применять ручного сбора. Затем скворцы перелетели туда, где собирали рабочие, которые едва успевали отражать нашествие гусениц, переползавших через просеку. Скворцы усердно собирали их наряду с людьми.

Следивший за этой работой помощник лесничего писал: «Видя такую успешную работу скворцов по истреблению гусениц, я был склонен отдать предпочтение скворцу перед рабочим, у которого работа не так спорилась, как у его пернатого соседа». Таким образом, 50 семейств скворцов, привлечение которых потребовало только единовременно затратить на поставку скворечников сумму в 15—20 рублей по тогдашним ценам, заменили артель рабочих, содержание которых обходилось в 20—25 рублей ежедневно в течение нескольких недель.

Полезная роль птиц в случаях истребления ими насекомых при массовом размножении вредителей всегда бывает очень наглядной. Приведенный пример, однако, еще не дает оснований для заключения об общей пользе обыкновенного скворца. В других случаях он может вредить садовым растениям — вишенникам и др.

Вообще говоря, абсолютно полезных птиц не бывает. Например, пеночка собирает с листьев фруктовых деревьев мелких гусениц, значит она полезна, но она не преминет воспользоваться и подвернувшимся пауком, который полезен этим же деревьям, истребляя вредящих им насекомых.

Ласточки, во множестве истребляющие вредных мух, не делают особого выбора в попадающихся им насекомых и поедают также наездников, которые, как известно, полезны, уменьшая численность вредных гусениц.

Ласточки схватывают на лету и пчел, хотя есть указания, что они выбирают только трутней, распознавая их, даже при стремительном движении в воздухе, по особому жужжанию, производимому крыльями. Есть птицы, преимущественно питающиеся полезными насекомыми, в частности пчелами. К ним принадлежит, например, золотистая щурка. Эта красивая птица стаями летает над лугами и полянами, где много цветов и пчелы собирают пергу. Она ловит пчел на лету, истребляя их в значительном количестве.

Для пасек щурки — форменный бич; по отношению к ним пчеловоды имеют вполне обоснованное право бороться всеми доступными средствами. В Предкавказье, Нижнем Поволжье и в Средней Азии пчеловодство местами из-за щурок почти невозможно. Из этого, однако, не следует, что их надо преследовать везде, так как они могут существовать и за счет дико живущих перепончатокрылых. При известных условиях щурки приносят даже пользу истреблением жука-кузьки, оленки и кобылок.

Как ни покажется странным, но даже поедание птицей вредных видов насекомых еще не означает, что этим приносится польза. Козодой, если он ловит бабочек или хрущей, отложивших яички, едва ли может в этом случае назваться полезным, поскольку пойманные им насекомые уже полностью сыграли свою вредную роль в хозяйстве человека и обеспечили существование своего потомства.

При тщательном анализе пищи насекомоядных птиц выяснилось, что по большей части одновременно с поеданием насекомых, вредных в сельском или лесном хозяйстве, истребляются их враги: наездники, мухи-тахины.

Эти последние в том же классе насекомых имеют в свою очередь врагов, у которых также есть враги, являющиеся врагами для следующей ступени. Если поедаемых птицей насекомых расположить в ряд, в котором последовательно чередуются враги и их жертвы, причем жертвы тоже оказываются врагами для других жертв, то можно представить себе длинную цепочку, между звеньями которой существует повторяющаяся зависимость.

Совершенно очевидно, что польза и вред птиц в уничтожении врагов вредных насекомых — факт, с точки зрения экономики хозяйства очевидна, — следовательно, уничтожение врагов этих врагов должно считаться фактом положительным. В природе, однако, цепочки, построенной нами чисто умозрительно, в чистом виде не существует. Взаимоотношения между врагами и жертвами различных степеней на самом деле представляют собой путаную сеть перекрещивающихся зависимостей, а птицы поедают насекомых без разбора.

Поэтому определить окончательный итог пользы и вреда в результате деятельности насекомоядных птиц подчас почти невозможно. Вот почему при неизбежно весьма относительной оценке деятельности птиц недопустимо применять такие радикальные меры, как полное истребление какого-нибудь вида, кажущегося вредным по отношению к другому виду, оцениваемому как полезному.

Н. А. Гладков убедительно показал, насколько ошибочными бывают арифметические расчеты, построенные на простом умножении числа насекомых, съеденных в один какой-нибудь день, на число летних дней. При этом забывают учесть, что, например, гусеницы окукливаются и выпадают из состава пищи, а птенцы растут и по вылете из гнезда приобретают более широкие возможности охвата пищевых ресурсов.