Молодой бурый медвежонок Еремка
Неподалёку от станции Гороблагодатской, по Уральской железной дороге, есть большая гарь. Когда-то здесь была тайга, потом лес выгорел, и на этом месте густо разрослась малина.
Однажды осенью компанией человек в десять поехали на эту гарь.
Захватили с собой ружья, рыболовные принадлежности и провизию. По приезде разделились на группы: одни ушли собирать малину, другие пошли на протекавшую рядом небольшую речушку ловить рыбу, а двое молодых парней — страстные любители походить по лесу с ружьём — отправились на охоту. Я осталась разбирать палатку и приготовить к вечеру чай и закуску.
Не прошло и полчаса, как невдалеке раздались один за другим два выстрела. Я прислушалась. Сквозь чащу с шумом и треском кто-то бежал прямо к нашему костру. Я схватила ружьё, но в ту же минуту из-за кустов показались наши молодые охотники Владимир и Николай. Тяжело дыша, они рассказали, что встретились с медведем и растерялись. В горячке выстрелили по разу и, не разглядев, попали пули или нет, пустились бежать.
Выслушав испугавшихся охотников и оценив обстановку, я вместе с ними направилась к месту происшествия. Старая медведица была убита наповал. Одна пуля попала ей в голову, а другая под левую лопатку, прямо в сердце. Кусты малины были поломаны, на землю рассыпано много ягод. Видно было, что медведица лакомилась малиной.
Мы начали рассматривать убитого зверя, как вдруг раздался треск сухих сучьев и на поляну выскочил бурый медвежонок.
— Не стрелять! — тихо сказала я ребятам, которые уже вскинули ружья, — мы возьмём его живым! Медвежонок, увидев нас, круто повернулся и начал уходить. Пробежав полсотни метров, он очень ловко вскочил на старую согнувшуюся сосну и влез на её верхушку, беспокойно оглядываясь по сторонам. Этого нам только и надо было. Вскоре молодой бурый медвежонок оказался в наших руках.
К месту стоянки мы пришли уже поздно вечером. Товарищи давно уже ожидали нас с набитыми малиной лукошками и наловленной рыбой. Но, конечно, наш медвежонок, был самой интересной и ценной добычей. К утру мы приехали на станцию, и в этот же день я со своим пленником уехала в Свердловск.
В Свердловске я остановилась у своего старо приятеля, который работал директором мясокомбината. Узнав о том, что я привезла медвежонка, приятель не отставал ни на шаг, выпрашивая его у меня. Я не имела задания на поимку медведя, встретили мы его случайно, поэтому я могла уступить просьбе приятеля и подарить ему медвежонка, которому мы дали уже кличку Ерёмка.
Семь месяцев спустя мне пришлось проезжать Свердловск. Вспомнив о медвежонке, я задержалась на сутки и побывала на мясокомбинате.
Бурый медвежонок Ерёмка стал большим медведем. Прикованный железной цепью к толстому дубовому столбу в дальнем углу ограды, он рычал, как только кто-нибудь осмеливался подойти к нему метров на тридцать. Он признавал только одного человека на комбинате — старика Герасима, который его кормил. Герасим подходил и, ласково называл его Ерёмка. Ерёмка, — трепал его по ушам. Ерёмка закрывал глаза и потихоньку скулил.
Мне рассказывали, что вначале медведя хотели приспособить для ночной охраны комбината. Вокруг территории комбината была протянута толстая проволока на подвесах. Герасим прикрепил к ошейнику Ерёмки другую, ещё более прочную проволоку, и медведю предоставили полную свободу гулять ночами вокруг комбината.
На проволоке были подвешены колокольчики, и как только кто-нибудь приближался к территории, медведь бросался, колокольчики звенели, и вахтёры знали, что кто-то подходит. Однако вскоре пришлось отказаться от услуг нового «сторожа». Слишком большим и свирепым стал уже Ерёмка. Он мог сразу разорвать попавшего в его лапы человека. Настало время принять меры предосторожности.
Прошло ещё несколько лет. Мне снова пришлось побывать в этих местах.
Вот что рассказал мне директор мясокомбината.
За четыре года Ерёмка стал большим, сильным и свирепым, но в моей памяти он по-прежнему сохранился как молодой бурый медвежонок. В одну осеннюю тёмную ночь поднялся страшный буран. Нельзя было выйти из дому. Буран бушевал всю ночь.
Придя утром на комбинат, Ерёмку не нашли. Там, где он жил, висела только цепь и разорванный пополам ошейник. От комбината к лесу тянулся припорошенный снежком след.
Увы, комментариев пока нет. Станьте первым!