Слепни кровопийцы над лосиным семейством

В июле долго шли затяжные дожди. Тайга пропиталась влагой: земля размякла, ветви елей опустились под тяжестью капель воды. Под утро дождь перестал, и густой туман окутал тайгу. После восхода солнца горячие лучи погнали клочья тумана, и он пополз над речками и по распадкам между сопками.

К полудню ничто уже не напоминало о мрачных днях ненастья. Деревья и травы высохли. Еще влажная почва пряно пахла черноземом, а незатейливые таежные цветы — медом. Зажужжали пчелы, шмели, запорхали бабочки. Всюду раздавались голоса птиц. А солнце поднималось все выше, наполняя тайгу зноем жаркого летнего полдня.

Огромная старая лосиха улеглась на день среди обширной гари. Кругом обугленные стволы вековых кедров поднимались частоколом над упавшими друг на друга такими же великанами. Огонь свирепствовал здесь не один десяток лет тому назад, но даже яростные осенние ветровалы еще не могли повалить все погибшие деревья.

Лосиха лежала и медленно пережевывала жвачку. Два лосенка мирно спали около нее, свернувшись, как собаки. У старых лосих нередко родится сразу пара телят, и непременно самец и самочка.

Но вот, то один лосенок, то другой стали вздрагивать, с жалобным скрипучим писком тыкаясь горбоносыми мордочками в свои бока и спины. Чем жарче становилось, тем больше появлялось слепней. Жгучие укусы слепней разбудили лосят.

Старая лосиха поводила ушами, мотала головой, но слепни кровопийцы загудели над лосиным семейством, как пчелы над ульем.

Лосята вскакивали, переступали с ноги на ногу, брыкались и жалобно стонали, словно дети. Лосиха тоже поднялась. Потовые железы на спине и боках появились у нее с весны. Они смазывали жирным потом шерсть. Насекомые кровососы замазывают им свои дыхальца и гибнут от удушья. Но брюхо и другие места с короткой шерстью не имеют защиты.

Лосиха била ногами, топталась на месте и сердито фыркала. Вдруг она насторожила уши и резко повернула голову в сторону, слегка присев на задние ноги. До ее слуха долетел треск сучка, и слепни больше для нее не существовали — она вся обратилась в слух. Слабый ветерок успокоил: он донес запах лося. Огромного быка тоже догоняли слепни, и он мчался сейчас по горельнику, не разбирая дороги, к реке, чтобы укрыться в воде от маленьких крылатых кровопийц.

Огромный лось ловко перескакивал через поваленные деревья или подныривал под них и бежал все время с одной и той же скоростью, словно перед ним не было никаких препятствий.

Лосиха успокоилась и мощно встряхнула всем телом, но взлетели только те кровопийцы, которые не успели крепко вцепиться. Лосята в ужасе бились около нее.

Вопреки всякой осторожности, старая лосиха среди дня легкой рысью побежала в сторону леса. Лосята помчались за ней. На ходу она продиралась через густые островки осинника и березняка, подминая под себя молодые деревца и сбрасывая слепней с брюха и боков.

С открытыми ртами и высунутыми языками животные добежали до леса и долго еще мчались по нему, пока лосиха не наткнулась на островок густой поросли молодого мохнатого ельника в заболоченной низинке. Лосиха ворвалась туда и остановилась, закрывшись, как одеялом, еловыми ветками. Лосята притихли было около нее, тяжело дыша. Запах разгоряченных животных привлек слепней и сюда, в полумрак и прохладу сырого частого ельника. Хотя их было здесь значительно меньше, болезненные укусы ни на минуту не давали лосям покоя.

Характер животных даже из одной семьи всегда разный, и вот лосенок самочка после укуса в губу не выдержала и выскочила из густого елового островка. С жалобным стоном она начала валяться в траве, очищая спину и бока от слепней. Но они тотчас облепили ее брюхо, и лосенок, вскочив как бешеный, начал носиться кругом островка, где спокойно стояли его мать и брат. Не обращая внимания на тревожное мычание лосихи, вытаращив глаза от страха, лосенок кружился по поляне, а слепней собиралось все больше и больше. Они, как шубой, покрыли свою жертву.

Лосенок падал, валялся в траве, в ужасе вскакивал и снова бегал. Его рот широко открылся, язык вывалился. Он начал спотыкаться и падать, кувыркаясь через голову.

Лосиха несколько раз выбиралась из чащи. Ласковым мычанием она старалась успокоить лосенка. Подталкивала его мордой в чащу, но он ошалело продолжал носиться по поляне. Слепни кровопийцы быстро загоняли лосиху обратно.

Лосенок все с большим трудом вскакивал на трясущиеся ноги, и наступило время, когда он уже не в силах был больше подняться. Он долго еще брыкался, лежа в траве. Потом движения его прекратились. Слепни оставили холодеющий труп и разлетелись.

У лосихи теперь остался один лосенок бычок. Всю эту историю удалось прочитать по следам, хорошо заметным на влажной, размягченной почве после многодневных дождей. Глубокие следы большого животного пересекли лесную поляну. Это пробежала крупная лосиха и с ходу ворвалась в густую поросль ельника, сломав несколько веток. Два следа лосят проследовали туда же. Началось первое действие лесной драмы.

А затем множество следов только одного лосенка, кружившего по полянке, закончилось отпечатком последнего шага в его жизни. Его закусали слепни кровопийцы: катясь по земле, он раздавил многих из них.

И, наконец, последнее из этой печальной истории — следы рассказали, что из укрытия в чаще ельника лосиха вышла спокойными шагами вместе с одним лосенком, вероятно, с наступлением сумерек, когда скрылись слепни. Лосиха ушла опять на старую гарь. Она даже не подошла и не понюхала труп своего непослушного лосенка — он для нее больше не существовал!