Журавли и мое обещание

«Обещание выполняй» — так гласит одна из латинских пословиц. Что и говорить, хорошая пословица, ее полезно не только запомнить, но и придерживаться в жизни. В связи с этим мне хочется рассказать об одном маленьком забавном происшествии.

А начну издалека. В одну из весен я вместе с отрядом сотрудников зоологического музея нашего университета попала в степи Ставропольского края.

Мы пересекли степь на грузовой машине, стремясь попасть на подсыхающую реку Маныч, и я несколько раз близко наблюдала журавлей. Они держались на целинных участках обособленными парами и вели себя так, что мне сразу стало ясно: здесь они гнездятся. Это меня и удивило, и обрадовало, и одновременно обеспокоило.

Я волновалась, как бы журавли не попали под выстрел кого-нибудь из членов нашей экспедиции. Ведь во время полевых исследований обычно собирались значительные коллекции животных; мог попасть в число собранных и журавль-красавка. И я решила предупредить такую возможность.

— Николай Сергеевич, — обратилась я на первой же стоянке к начальнику экспедиции, — вы видели, как здесь много журавлей? Наверное, пары четыре я отметила на последних десяти километрах. Приятно, что они хоть здесь сохранились. Надо бы только сказать всем нашим, чтобы не стреляли красавок.

На этом, в сущности, и кончилась моя миссия защиты.

— Прошу журавлей здесь не трогать, не стрелять по ним, — распорядился начальник при первом удобном случае, когда все участники экспедиции были в сборе.

Один за другим потекли дни экспедиционной работы.

Люблю я жизнь в экспедиции. Хорошее это время! Утрами мы расходились в разные стороны на экскурсии, а затем собирались вновь то за обедом, то за вечерним чаем и, намолчавшись, за долгий день, шутили, разыгрывали друг друга и делились своими впечатлениями.

Один встретил редкую и интересную птицу, другой собрал целую серию насекомых, несвойственных Северному Кавказу, наконец, третьему посчастливилось сделать замечательный фотографический снимок одного из представителей местной фауны в естественной обстановке. И каждый из нас по-своему переживал свою удачу и встречал живое участие среди товарищей по экспедиции. Одним словом, наша экспедиционная жизнь текла своим обычным порядком.

Тем временем парочки журавлей-красавок, гнездящихся рядом в степи, успели привыкнуть к новым соседям. Своим птичьим инстинктом они как-то сумели понять, что эти вновь пришедшие люди мало обращают на них внимания, что им не грозят ружейные выстрелы, и потому вскоре они в значительной мере утратили свою природную осторожность.

Иной раз к журавлям удавалось подойти совсем близко, или они сами, отправляясь на водопой, пролетали почти над нашими головами. Стоило только вскинуть ружье, выстрелить, и птица безусловно стала бы нашей легкой добычей. Однако никому ни разу не пришла в голову мысль нарушить распоряжение начальника экспедиции.

Полевые исследования подходили к концу, и пора было подумать о возвращении домой. Еще несколько дней, и мы готовы двинуться в обратный путь. Сложено экспедиционное снаряжение, упакованы собранные научные коллекции. Ящики и чемоданы стоят близ едва заметной дороги; мы терпеливо ожидаем приезда обещанной автомашины.

Потом быстрая езда по степным просторам. В лицо бьет теплый душистый ветер, сзади поднимается легкая пыль, Порой мелькнет чахлый придорожный кустик и тотчас исчезнет за пыльной завесой позади машины, и опять безбрежная степь с разбросанными здесь и там отарами баранов да голубой небосклон.

Вот наконец и станция железной дороги, в тупике стоит местный пассажирский поезд. Больше часа возни с багажом, с проездными билетами, суета в купе вагона. И, пока мы извлекаем захваченные с собой продукты и раскладываем их на столике, наш поезд медленно отходит от станции. Мимо окон опять уползает назад однообразная безбрежная степь. Прощай, Ставрополье!

— В общем, поработали хорошо, — говорит кто-то из нас.— И среди собранных коллекций есть ценные вещи.

— Еще бы, конечно, есть! У меня, например, серия драгоценных жуков, — говорит энтомолог. — Их почти нет в наших коллекциях.

— А у меня — интересная находка каспийских зуйков, — говорю я. — Так сказать, маленькая географическая новость.

— Да, кстати, Николай Сергеевич спрашивает меня — а почему, собственно, вы журавлей решили не трогать и не добыли ни одного экземпляра? Разве журавли не представляют интереса для музейной коллекции?

Признаться, я не ожидал такого вопроса.

— Как вам сказать, — обдумывая ответ, нехотя начала я. — Конечно, и журавли-красавки, как и большинство птиц, в известном количестве нужны и ценны для нашей коллекции. Однако я лично уже давно совершенно не охочусь за этими птицами. Когда-то давно, я дала самой себе обещание и с тех пор не нарушила его ни разу.

Много уже лет по журавлям-красавкам я не сделала ни единого выстрела. А сколько раз могла выстрелить? Так много, что даже сосчитать трудно. Бывало, наполняя воздух курлыканьем, налетит на меня стая журавлей... Прицелюсь по птицам из своего надежного дробовика, а потом, хоть и пустая у меня сумка, вспомнив о своем обещании, не нажму гашетку.

Курлыкая, медленно взмахивая широкими крыльями, пролетят журавли мимо. И мне не жаль, что ушла добыча. «Пролетели благополучно, пронесло опасность — и летите своей дорогой», — с улыбкой слежу я за исчезающей на горизонте журавлиной стаей. А теперь послушайте, почему у меня не поднимается рука именно на журавля-красавку.

Однажды весной проводила я исследовательскую работу в ковыльных степях Северного Казахстана. Исколесила тогда всю степь то пешком, то на телеге, запряженной верблюдом, то верхом на низкорослой степной лошадке. И вот во время этих экскурсий я почти каждый раз сталкивалась с журавлями-красавками.

В то время они не представляли редкости в тех местах. Самих птиц я и тогда неохотно трогала. Видимо, еще с детства у меня выработалась привычка не смотреть на этих долговязых птиц как на объект охоты. Однако уже много лет я мечтала найти гнездо журавля и взять кладку яиц: тогда ее не было в моей коллекции.

Но, как и с гнездами многих других птиц, меня преследовала неудача: найти гнездо журавля-красавки с яйцами долго не удавалось. И вполне понятно: нелегко бывает обнаружить журавлиные яйца. Обычно они так окрашены, что совершенно сливаются с окружающей обстановкой. Вот разве только блеск скорлупы в солнечный день иной раз выдаст присутствие кладки. Кроме того, поведение самих птиц у гнезда чрезвычайно странно и нередко сбивает с толку даже бывалого человека.

Сначала нужно изучить, понять хитрые журавлиные приемы, и тогда уже найти гнездо не особенно трудно. Я искала яйца в густом и высоком бурьяне, где по моим предположениям, сидящей на гнезде самке журавля было легче оставаться незаметной. И, напротив, без внимания проходила по голым участкам степи, где журавли, как я теперь знаю, предпочитают гнездиться. Понятно, что при таких поисках гнезда мне найти не удавалось.

Искала я одну весну, потом другую, третью, и все напрасно — не могу найти журавлиные яйца, да и только! И вот однажды во время поисков в минуту отчаяния я и дала себе слово: если, мол, найду сегодня журавлиные яйца, никогда в журавля не выстрелю. А не найду — я погрозила кулаком паре журавлей, ходивших в стороне по степи, — держитесь только! Бывают же такие совпадения!

Прошла я не более полусотни шагов, остановилась — и глазам не верю: на голой степной земле лежат два крупных яйца с бурыми пятнами. А рядом — сухой конский навоз примерно такой же величины и окраски. Сразу и не разберешь, где навоз, а где яйца. Только в глаза бросается, что отложенные яйца журавля окружены кольцом из гальки. А во всей степи никаких камушков и в помине нет: глинистая почва, местами белые выцветы соли да пространства густого ковыля на много километров в окружности.

Долго я стояла над кладкой, потом на колени опустилась — все не могла понять, для чего здесь журавль такое странное гнездо устраивает. Глянула кругом. До самого горизонта степь бесконечная, серебристый ковыль качается, а среди ковыля голые пятна — плешины. В центре одной из таких плешин и лежали журавлиные яйца.

Представила я себе, как иной раз задует северо-восточный ветер, наполнит воздух удушливой пылью, закружатся вихри и кругом над степью нависнет желтоватая мгла, исчезнут и горизонт и небо, только сквозь густую завесу едва видны неясные очертания солнца. Ну разве улежат в такую погоду на месте журавлиные яйца? Вот галька и мешает яйцам раскатиться. А чтобы достать эти камушки, журавли на реку Илен километров за пятнадцать, а то и за двадцать летали. Разве не интересно это? Особые местные условия — особое и поведение и усройство гнезда у одного и того же животного.

«Никогда больше в журавля не выстрелю», — еще раз подкрепила я свое обещание, укладывая яйца в коробку и собирая камушки. И, дав обещание, я его не нарушила ни разу.

— Вот поэтому я журавлей и не трогаю, — закончила я свой рассказ.

— Ну что ж, интересно, очень интересно, — одобрил Николай Сергеевич. — Но как вам это нравится? — обратился он к присутствующим. — Представьте себе, человек, какие-то там обещания в свое время дал, а мы должны воздерживаться! Позвольте вас спросить, с какой стати?

— Но ведь я, Николай Сергеевич, только попросила вас, — возразила я. — Если вам нравится, стреляйте себе сколько вздумается! Но поезд шел полным ходом, мелькали телеграфные столбы, вдаль уходили ставропольские журавлиные степи, и мое возражение прозвучало, как веселая шутка. Но не только по этой причине я не стреляю журавлей-красавок.

С тех пор как автомашины колесят без всяких дорог по степям во всех направлениях, нет нигде журавлям покоя. Ведь многие шоферы-охотники без ружья ни за что в степь не поедут. Увидит такой шофер издали крупных длинноногих птиц, свернет со своего пути и дует на них полным ходом. А на коленях у такого шофера заряженный дробовик. Стреляет он без разбора, не считаясь с законами и временем года.

Вот журавлей-красавок с каждым годом и становится все меньше и меньше в наших степях. Только в немногих районах, в частности в глубине Ставрополья, во время нашего посещения они еще не представляли настоящей редкости. Разве сознательному охотнику, да еще зоологу, к лицу участвовать в истреблении или даже способствовать сокращению численности этой замечательной птицы? Конечно, не следует.

Как же ведет себя журавль-красавка по отношению к четвероногим хищникам и к человеку?

Гнезда журавлей-красавок, их яйца и птенцы редко гибнут даже от крупных хищных животных. Журавль-красавка не отличается силой. Несмотря на высокий рост, это слабая и нежная птица. Зато голос у журавля громкий и резкий. Издали этот голос — курлыканье — даже приятен, но на близком расстоянии настолько резок, что многие животные совершенно его не выносят.

Когда, например, живший у меня однажды журавль-красавка иной раз начинал громко кричать, другой обитатель моего двора, молодой степной хорек, метался по клетке, а затем вскакивал в свою будку и прятался, зарывшись в сено.

Как-то в мае, вооружившись биноклем, я забралась в густой бурьян, покрывавший склон степного холма, и из своей засады долго наблюдала за парой журавлей-красавок. Самка насиживала яйца, а самец добросовестно выполнял обязанности сторожа. Высоко подняв свою изящную голову, он внимательно следил за окружающей степью: не появится ли где-нибудь опасный хищник.

Вдруг в стороне среди зарослей прошлогоднего бурьяна он заметил лисицу. Трусцой она бежала в ту сторону, где помещалось гнездо журавля. Поведение зверя, вся его невзрачная фигура, прикрытая клочьями зимнего меха, ярко выражала его настроение. Лисица то бежала трусцой, то шла шагом, то останавливалась и, повернувшись, с неудовольствием смотрела назад. Очевидно, лисицу побеспокоил пастух, пасший овец в километре от этого места. Разбуженный зверь пытался найти более надежное дневное убежище.

Когда расстояние между птицей и зверем сократилось метров до семидесяти, журавль самец издал громкий оклик. «Кррууу!» — резко прозвучало в тишине утра. Лисица остановилась.

«Кру-крруу!» — закричал опять журавль, быстро шагая навстречу лисице. Некоторое время лисица оставалась на месте, а затем нехотя побежала в сторону, видимо пытаясь обойти недружелюбно настроенную птицу. Но беспокойный журавль не ограничился явным успехом. «Крру-крру-крро-крроу!» — еще резче и настойчивее заорал он на всю степь. Тогда лисица круто повернула назад и уже поспешным галопом поскакала к ближайшей балке.

Я попыталась расшифровать столкновение лисицы и журавля следующим образом.

«Стой!» — закричал журавль, увидев, что опасный хищник направляется к его гнезду. Лисица покорно остановилась.

«Куда лезешь?» — крикнул он вновь, быстро шагая к ней. Резкий окрик заставил лисицу свернуть в сторону.

«Убирайся отсюда вон, драная шкура!» — раздраженно заорал журавль, принудив на этот раз лисицу повернуть обратно. Наблюдая эту сцену, я была возмущена нетактичностью горластой птицы. Конечно, лисица назойливый и неприятный сосед, ее посещение не может никому доставить удовольствие, но к чему, для чего эта излишняя резкость?

Сценка, происшедшая между животными, живо напомнила мне частные инциденты между крымскими охотниками за перепелами и сторожами виноградников.

«Кру-крруу!» — назойливо свистит милицейский свисток сторожа.

— Опять свистит! — останавливается охотник. — Да мне твоего винограда даром не надо, я вот на тот бугор перейти хочу, — с невольным раздражением пытается он объяснить сторожу. С этими словами охотник лишь несколько изменяет направление, стараясь все же достичь своей цели. Но настойчивый свист продолжается до тех пор, пока охотник не повернет обратно.

— Чтоб ты лопнул со своим виноградом! — ворчит охотник, возвращаясь на старое место.

«Много вас тут шляется», — думает сторож, приучив себя смотреть на каждого случайно зашедшего человека, как на вора, покушающегося на его виноградник. Разве эта сценка не похожа на сценку из жизни журавля и лисицы? А кто из них прав, кто виноват, судить трудно. Пожалуй, каждый прав, но каждый прав по-своему.

Иначе ведут себя журавли с человеком. Если их не тревожат, они сравнительно доверчивы и порою подпускают к себе на близкое расстояние. Но там, где за ними охотятся, птицы до крайности осторожны.

Завидев в степи человека, они перестают кормиться, высоко поднимают голову и зорко следят за каждым движением подозрительного гостя. Иной раз пристального взгляда бывает достаточно, чтобы зародить в них недоверие. И, как только птицы поймут, что человек проявляет к ним хоть малейший интерес, они поднимаются в воздух и, оповещая криком соседей об опасности, летят возможно дальше от беспокойного места.

Гнездо с яйцами или птенцы привязывают журавлей-красавок к гнездовому участку. Для птиц это особенно опасное время. Найдет гнездо журавля пастух и, позарясь на легкую добычу, поставит, умело замаскирует измельченным конским навозом большой и страшный лисий капкан. Иной раз в него и попадает ногой несчастная птица.

Борясь за свое потомство, за свободу, журавли-красавки и прибегают к птичьим хитростям, стараясь отвлечь от гнезда, обмануть человека.

Однажды, выбравшись из глубокого степного оврага, я случайно оказалась на участке целины, где помещалось гнездо журавля-красавки. Мое появление было неожиданным. И все же осторожный окрик сторожевого журавля своевременно предупредил самку об опасности, и, когда я поднялась вверх, самка уже успела оставить гнездо и обе птицы держались вместе.

На этот раз поведение журавлей-красавок заставило отнестись к ним с большим уважением — сколько выдержки, сколько самообладания! Не более как в сорока шагах от меня (я стояла на виду, на открытом месте) птицы-артисты разыгрывали комедию. С самым беспечным видом они были поглощены поисками пищи. Присутствия человека-охотника они как будто не замечали. Я была восхищена игрой пернатых артистов.

В этот момент самка вспугнула большого яркого жука, который с гудением поднялся в воздух и пролетел в моем направлении метров восемь. Якобы не замечая меня, самка нагнала и поймала свою добычу. Я скромно стояла на месте и думала: «Как же бьется твое птичье сердце, наивная долговязая птица, яркий пример материнства и самоотверженности!»

Потом журавли поднялись на крылья и, отлетев в сторону шагов на триста, продолжали отыскивать пищу. Теперь я, в свою очередь, превратилась в артиста. Отыскав гнездо и осмотрев яйца, я забралась в густой бурьян на склоне степного холма и с помощью сильного бинокля издали стала наблюдать за птицами. Примерно через полчаса самка возвратилась к гнезду и вновь продолжала насиживать свои яйца.