Поиски невидимого в горах

Ребята нашего двора всегда с интересом относятся ко всему неизвестному. Часто приносят свои находки ко мне, просят определить названия камней и рассказать о них. При встрече отбою нет от вопросов.

Кто-то спрашивает о золоте. — Правда ли, что в песке Терека и Ардона есть золото?

Утверждаю: есть! На песчаных отмелях наших горных рек, там, где волна, шлепаясь о берег, собирает длинные темные полоски тяжелых минералов, осторожно возьмите песок и рассмотрите в увеличительное стекло. Геологи называют эту работу шлиховым анализом, потому что такой концентрат тяжелых минералов в песке — шлих.

Проведите по высушенному песку магнитом, к нему притянутся черные кристаллики магнетита. В немагнитном остатке вы найдете округлые полупрозрачные кусочки кварца, черные пластиночки глинистого сланца, листочки серебристой слюды и бурые заржавленные зернышки железного минерала лимонита.

Золото же очень мягкий металл и при переносе с твердыми песчинками довольно быстро истирается. Поэтому в теречном песке золото встречается не часто. И все-таки в горах может попасться ярко-золотистый кубик или граненый шарик золотистого оттенка. Но не путайте его с железным минералом пиритом, которого гораздо больше в песке.

Сколько любопытного в природе!

Один мальчик спрашивает меня: — Около перевала нарзан течет и какая-то белая скорлупа получается. Что это?

Талая вода, просачиваясь вниз по трещинам, растворяет на своем пути часть породы, особенно если это податливые известняки. Когда же такой насыщенный солями источник изливается на поверхность, то от перемены давления, температуры и иных изменений режима растворенные соли начинают отлагаться, образуя туф травертино.

Он очень красив. Трудно оторвать взор от изящных каменных кружев, искрящихся разноцветными блестками. Туф отлагается в форме ступенчатых ванночек, по которым переливается нарзан. Вспомните, как зимой застывает текущая из трубы вода — тоже ванночками и ступеньками. Даже оплывающий со свечи стеарин образует нечто подобное. Попробуйте подыскать объяснение этим явлениям.

Меня радует любознательность ребят.

— У нас в Куртатинском ущелье есть ручей, — рассказывает юный краевед. — На том месте, откуда он начало берет, в лужах керосиновая пена плавает. Может, залежи нефти? Никто там не живет, керосин не носит, работы тоже не производятся, только скот пасется в горах. — А керосином не пахнет? — Нет.

Сделай вот что: возьми палочку и стукни по пленке. После удара прутиком пленка, наверно, распадется на отдельные части. Тогда это пленка окисленного железа в загнивающей болотной воде. Если же после удара разойдутся круги, то надо воду исследовать, это может быть и нефть.

— Мы раньше жили в Згиде, летом я в партии работал, колышки расставлял, а геофизики для чего-то ток в землю пропускали.

Этот вопрос мне особенно нравится. Я постараюсь на него ответить и, кстати, рассказать о поисках невидимого.

Геологи Кавказ изучают уже лет двести, и обнаружить крупные рудные месторождения на поверхности, видимо, не удастся. Разве только наверху под ледниками. Но пока ледники не растаяли, о них не узнаешь. А наша промышленность, бурно развиваясь, требует металла все больше и больше.

Задаю конкретный вопрос: что находится на глубине в полкилометра под этим домом? Именно такие проблемы стоят сейчас перед геологами, занятыми поисками руды в горах, которой не видно на поверхности. И в зависимости от того, что хотят найти, применяют разные методы.

Железную руду, например, находят с помощью чувствительного компаса-магнитометра. Отмечают показания компаса в различных точках поверхности. Затем на карте точки с самыми большими показателями магнитометра соединяют контуром — получают магнитную аномалию, и по ее характеристике судят о величине магнитного тела и условиях его залегания.

Другой пример. Допустим, мы отправились на поиски руд свинца и цинка. Магнитными свойствами они не обладают. Тут-то нам и понадобится пропускать по земле электрический ток.

Там, где залегают плотные каменные породы, тока почти не будет. Камень — тот же изолятор. Если же под землей находится скопление металла, то ток будет течь по нему, как по проводу, и электрометры даже на поверхности обнаружат электрическую аномалию.

И просто, и сложно.

В массивных каменных, породах много трещин. В трещинах скапливается влага, да к тому же еще и солоноватая, и ток с превеликим удовольствием течет по таким зонам. Аномалия есть, а никакой руды нет и в помине. Еще случай. Произошел обвал в горах. Рухнула скала и закрыла поверхность на площади в десятки гектаров. Наверху образовалась почва, вырос лес. Пришли геологи-геофизики, пропускают в землю электрический ток, — получают четкую аномалию. А на самом деле под обвалом течет ручей и увлажненные им породы проводят ток совсем так же, как и рудные тела.

Еще труднее проводить геофизические поиски вблизи рудников. Электровозы, буровые станки, линии электропередач, трансформаторы и иные электрические установки создают каждая свою аномалию, причем часто во много раз более сильную, чем аномалии рудных тел. Вот и попробуйте среди переплетения электрических полей-аномалий определить ту, которая вызвана рудным телом.

А ведь именно тут, около известной руды, бывают сконцентрированы слепые рудные залежи.

Существуют методы поисков скрытой руды, основанные и на иных принципах.

Без преувеличения можно сказать, что крупные рудные месторождения в горах Северной Осетии находится в трещинах, пересекающих горные массивы и уходящих глубоко в недра. Когда-то горячие растворы принесли руду в трещины, все замерло.

Геологи внимательно прослеживают по поверхности эти тектонические нарушения, но их не всегда удается обнаружить. Густой лес, обвалы, мощный почвенный слой и множество других обстоятельств, стирают поверхностные признаки тектонического нарушения. Очень часто вдоль трещины течет речка, и тогда остается только развести руками.

В такой ситуации полезно изучить аэрофотоснимки местности, рассматривая их через стереоскоп, детально проанализировать выпуклую рельефную карту местности. Многое становится ясным после применения специальных приемов «охоты за рудой». И вопрос, что же находится под нами на глубине в полкилометра, приобретает реальные возможности.