Рясковая огневка на берегу пруда

«Странно, — скажете вы, — ну, какое отношение имеют утки к насекомым?». А вот послушайте. Жили-были два соседа-колхоза: «Луч» и «Звезда». Каждый имел птицеводческую ферму с широким прудом, заросшим зеленой ряской, — настоящим «раздольем уток молодых». Люди в колхозах были работящие, дружные и к ноябрьским праздникам приходили обычно с одинаковыми показателями.

И было бы очень трудно назвать победителя, если бы... если бы «Луч» не отставал по уткам.

Председатель «Луча» каждый день проверял работу птичниц, вызывал районного зоотехника — все напрасно.

Утки были той же белой московской породы, что и в «Звезде», пруды одинаковые, а вот мяса нагуливали они меньше, чем звездовские.

— Возьмите-ка пробу воды, — посоветовал агроном, — в воде все дело.

Снесли воду в лабораторию — сделали анализ. Сравнили с водой из соседнего пруда. Увы! Никакой разницы.

— А я знаю, — сказал зоотехник, — на одну взрослую утку надо не меньше двадцати пяти квадратных метров поверхности пруда. У нас им, видать, тесно. Измерили заново площадь пруда. Получилось, что на утку приходится метров сорок. Нет, уткам не было тесно.

Жил в этом колхозе паренек лет пятнадцати — Леня. Занимался он в кружке юннатов. Не буду скрывать, посмеивались над ним, когда он, ни свет ни заря, отправлялся бродить вокруг деревни с сачком и сумкой, набитой коробками и банками. К началу нашей истории имел он поручение — наловить лягушек для живого уголка.

Но только он расположился на берегу пруда, как строгий голос птичницы приказал ему уйти:

— Иди, иди в звездинский пруд. У них утки жирнее наших, так их и пугай, а к нашим не лезь.

Очень не хотелось Лене идти по жаре (май выдался жаркий) пять километров в колхоз «Звезда», но с Груней не поспоришь — пошел. Перевалил гору. Вот и пруд блестит зеленым серебром. А уток-то! Эскадрами плавают.

Крякают, ныряют, всякую живность ловят. Весь пруд изрезан утиными тропками.

«Вот, — подумал Леня, — такие же утки, как наши... и что в этой ряске вкусного?»

Взял он на ладонь мокрые голубовато-зеленые пластиночки и стал их рассматривать. Какие же они нежные, тонкие! Попробовал стряхнуть их с ладони, как вдруг ему что-то показалось. Приглядевшись, он обнаружил тоненькие гусенички на ряске. Откуда они взялись? Опять Леня зачерпнул полной горстью ряску. Ого! Так и кишат! Интересно, есть ли они в нашем пруду? А что, если...

Леня и про лягушек забыл. Набрал полбанки ряски — и в обратный путь. Усталый, запыленный вернулся домой и сразу же пошел к пруду. То, что он подозревал, подтвердилось. Болотная ряска пруда колхоза «Луч» была без неведомых гусениц...

Рано утром Леня пришел в контору. Долго и терпеливо ждал, когда председатель кончит говорить с бригадирами. Наконец все ушли.

— Ты что, ко мне? — удивился председатель. — Что за банка? «Бычки в томате», — прочел он и засмеялся.

— Вы не смейтесь, Николай Иванович, я по важному делу, — чуть обиженно начал Леня. — Не поверите, так я в райком пойду.

— Ишь какой обидчивый! Ну, говори, что у тебя? Выслушав Леню, председатель долго курил и молчал.

— Позови-ка, Леня, зоотехника. Тут я не силен. Послушаем, что он скажет. Зоотехник выслушал Леню с недоверием.

Через неделю приехал из города высокий худой старик, ученый-энтомолог. Он поселился в школе, а свой рабочий кабинет устроил в живом уголке. Леня от него не отходил. Прошло два дня.

— Ты, Леня, первый приоткрыл тайну утиной проблемы, — шутливо сказал ученый, — тебе первому скажу о моих предположениях, — и он похлопал ладонью по свежей рукописи.

— Знаешь ли ты такую бабочку — пиралида, или рясковая огневка?

— Нет, — ответил Леня, — об огнянках слышал, а про огневок нет.

— Э, не путай их с огнянками. Нет ничего общего. Давай-ка называть их по-ученому: пиралиды. Это маленькие бабочки, и их по-настоящему изучать начали только в нашем веке. Пиралид много на земле: более двадцати тысяч. Замечателен образ жизни их гусениц. Они живут внутри стеблей, на корнях трав, а иные в воде на водяных растениях. Среди пиралид много вредителей. Например, слышал ты о луговом мотыльке? Это тоже пиралида.

— Так наши гусенички на ряске... — начал Леня.

— Наши тоненькие гусенички на ряске — это рясковая огневка, или, по-латыни, катаклиста лемната.

—  Они, выходит, полезные?

— Да. Утки, питаясь ряской, получали дополнительно «мясную пищу». Нечто вроде голубцов... или мясного салата. Рясковая огневка сильно размножилась в пруду «Звезды». Не мешает вашему колхозу переселить эту огневку в свой пруд. Об этом я и буду говорить завтра на общем собрании колхоза.