Рыбное хозяйство дикого места

Сегодня я решила посетить цапель на их гнездовье. Для этого мне нужно было переплыть Нарочь и высадиться на южном берегу. Там, в болотистой местности, где из озера вытекает речка Нарочанка, и находится колония цапель.

В конце июня птенцы цапли покидают гнезда и начинают летать. Самое время туда ехать, а то будет поздно, цапли покинут гнездовье.

Но как туда добраться?

От нашего берега до противоположного больше двенадцати километров. На легкой, но неустойчивой байдарке туда, через озеро, с его высокими волнами на середине, не доплывешь. Я обратилась на биологическую станцию.

Группа из пяти студентов во главе со своим научным руководителем должна была посетить для учебной практики рыбное хозяйство, находящееся недалеко от гнездовья цапель. Мне дали разрешение поехать вместе с практикантами на катере. Поездка была назначена на завтра.

Утром, точно в назначенное время, я была на станции. После погрузки приборов и разного научного оборудования мы на лодке переправились на катер. Солнце светит ярко, но дует западный ветер, и по синей воде озера ходят белые волны, а по синему небу бегут такие же белые облака.

В девять утра катер отчалил. На нем довольно уютно. В каюте блестящие скамьи вдоль стен, удобный столик, привинченный к полу, голубые занавески на круглых иллюминаторах. Все новое, все так и сверкает. Станция приобрела этот катер только в нынешнем году.

Я выхожу на палубу. Ветер крепчает, волны становятся все большими, бьют в борта, заливают иллюминаторы. Качка усиливается. Но наш катерок, хотя его и сильно бросает на волнах, мчится вперед. Через два часа мы приближаемся к южному берегу. Не дойдя метров восемьсот, катер остановился. Дальше плыть он не может, тут очень мелко.

На лодке мы переправляемся с катера на низкую песчаную отмель. От самого берега начинается широкое болото. Возле озера болото разделено на большие правильные четырехугольники, густо заросшие осокой.

Это — рыборазводной питомник. В таких искусственных прудах, созданных на болоте, выводятся мальки промысловых пород рыб. Когда мальки достигнут определенного возраста, их выпустят в озеро. Пруды отделены друг от друга земляными дамбами, на которых растет высокая трава. Принадлежат эти пруды Нарочанскому рыбхозу.

До ближайшей деревни Занарочь отсюда, если идти берегом, три километра, а до деревни Гатовичи, в другую сторону, пять километров. На этом пустом, безлюдном берегу, в одиноком домике, у самой воды живет с семьей надсмотрщик рыборазводных прудов Михаил Липницкий.

Мы подошли к дому. Навстречу нам выходит хозяин — человек невысокого роста, худощавый, с выбритым лицом. На нем темно-коричневая бархатная куртка с застежкой «молния» и резиновые сапоги. У Липницкого есть дом в Гатовичах, но живет он с женой здесь, в доме, принадлежащем рыбхозу. — Он же «прудовик»,— говорит хозяйка. — Привык к этой работе. Не может без прудов. Вот мы и живем на этом диком месте.

Цель питомника — пополнение рыбных запасов Нарочи и соседних озер путем акклиматизации новых видов промысловых рыб. Рыбное хозяйство выводит инкубационным способом из привезенной оплодотворенной икры мальков чудского сига, о котором мне рассказывал в поселке главный инженер рыбхоза.

— Мальки сига, — говорит Липницкий, — появляются из икры весной и остаются в прудах до осени. Осенью мы выпускаем их в Нарочь. В это время мальки весят пятнадцать — двадцать граммов.

— Каких рыб вы еще выращиваете? — спрашиваю я. — Амурского сазана. Нерест сазана происходит в прудах питомника в естественных условиях. Когда мальки подрастают, мы их тоже выпускаем в Нарочь. Недавно мы впервые начали выращивать в нашем питомнике пелядь. —- Пелядь? — Да, пелядь.

Для меня это название такое же незнакомое, как до недавнего времени была сея. Я начала расспрашивать надсмотрщика об этой рыбе, и он рассказал мне, что пелядь принадлежит к семейству сиговых. Это одна из промысловых рыб в водоемах Севера. Она водится в низовьях Оби, Енисея, Лены, Колымы и в озерах побережья Северного Ледовитого океана.

Все сиговые рыбы любят холодную прозрачную воду, богатую кислородом. Пелядь среди них наиболее выносливая и наименее требовательная к условиям существования. Она может жить и в воде со сравнительно высокой температурой. Не напрасно ее называют «карасем» среди сиговых рыб. Питается она планктоном, мотылем, моллюсками. Живет пелядь до тринадцати-четырнадцати лет. Каждая самка приносит до ста тысяч икринок в один нерест.

Икру пеляди привезли в Нарочанский рыбопитомник из Сибири. Когда пелядь приживется в Нарочи, рыбное хозяйство Белоруссии обогатится еще одним ценным видом промысловой рыбы.

Много нужно терпения и заинтересованности, чтоб растить мальков в одиночестве, в этом безлюдном месте. В Минске, в Институте рыбного хозяйства, мне говорили о Липницком, как об усердном энтузиасте-труженике, преданном своему делу.

Над прудами пролетает чайка. Я показываю на нее и спрашиваю Липницкого: — Михаил Антонович, как у вас называют эту птицу. Он удивленно смотрит на меня: — Чайка.

— А «кагаркой» не называют? — Нет. — А «грачуном»? — Называют. Но больше чайкой. Еще говорят — «белюги». «Вон, — говорят, — белюги летают». Это, видно, потому, что они белые. Хозяин говорит мне, что чайки в болотах, не гнездятся. Они гнездятся преимущественно на озере Мястро и, особенно, на острове Березовка.

Я похвалила дом, в котором живут хозяева. На высоком фундаменте он, действительно, был добротным, чистым, убранным, все вокруг досмотрено. Во дворе тоже порядок. Всюду чувствуется заботливый хозяйский глаз. Надсмотрщик прудов и его жена живут на «диком месте», как видно, неплохо.

Ой, что вы!.. протестует хозяйка и начинает жаловаться. — Очень уж тут дико и безлюдно, особенно зимой. Все занесено снегом. Никого не увидишь, никто не придет. Летом хоть из рыбхоза люди приплывают, студенты с биостанции. Вот и вы заглянули. А зимой не дай бог! Снег, мороз, вьюга слепит глаза. Озеро замерзает, но ходить по нему опасно, особенно, когда метель. О, тогда берегись! Ветер может сбить с ног, снегом занести.

В прошлом году, в марте, женщина одна недалеко от нашего дома погибла. Был тогда сильный ветер, мороз. Женщина шла через озеро по льду, сбилась с дороги, а к тому времени уже начало смеркаться. Женщина и не видела, что дом недалеко. Немного до него не дошла, устала, прилегла отдохнуть метрах в ста от нашего дома, да больше и не встала. Снегом ее замело, а мы ничего и не знали. Потом, когда весна началась, нашли ее рыбаки...