Меню

Мир животных 16.09.2012

Поле битвы бобров

Поле битвы

Первый зимний месяц близился к концу. Трескучие морозы сменила сильная оттепель с моросящими дождями и густыми туманами. Под напором южного ветра облетел снежный наряд с сосен и чернолесья. Снежные сугробы осели, потемнели; голым и сумрачным стал заповедный лес…

Зато ожил бобровый мирок. В холодную погоду бобры не выходят на поверхность из-под льда, питаются мясистыми корневищами и побегами водных трав и запасёнными с осени ветками ивы и осины.

За время морозов они полностью использовали свои запасы и теперь были рады полакомиться свежим древесным кормом.

Множество бобровых лазов и троп появилось вдоль берегов лесных водоёмов. Во второй половине дня, ближе к вечеру, выберется зверь наверх, подгрызёт растущий поблизости кустарник ивы или молодое осиновое дерево и спешит с добычей к воде.

Здесь, сидя у края лунки, он поворачивает ветку в передних лапах и обкусывает с неё горьковатую кору. Когда удаётся подкараулить зверя за этим занятием, невольно хочется улыбнуться – такой сосредоточенный и довольный у него вид, с таким аппетитом он уплетает свежий корм.

Но не одно стремление полакомиться сделало бобров более активными. Наступило время гона этих зверей. Редкие оставшиеся без пары бобры получили последнюю возможность найти себе подругу…

Большой чёрный бобр поселился в излучине реки. Семьи у него не было, поэтому и приготовления зверя к зиме были просты: немного углубил и почистил нору, подгрыз десяток веточек ивы и затащил их в маленький залив напротив жилища. Так и пожил бы он до весны без забот, если бы не могущественный инстинкт продолжения рода, заставивший бобра сняться уже с насиженного места и пуститься в опасное путешествие.

Где подо льдом, в воде, где поверху в густой снеговой кашице на льду, когда она замёрзла, запечатлелись следы задних лап и хвоста бобра, отправился он по реке. Густо населены пушистыми строителями водоёмы заповедника. Не прошёл бобр и 300 метров, как на пути выросло поселение его сородичей. Высокий, хорошо отремонтированный домик, две крепкие длинные плотины, большой кормовой запас. Солидно обосновались звери.

Путешественник бобр обошёл несколько лунок–вылазок, от которых так остро и волнующе доносился запах самки, но даже и не попытался спуститься в какую–либо из них. Силы были явно неравны, его ждал отпор семьи из 5-6 бобров. Не терпят эти звери пришельцев из чужих семей, огромными резцами в ожесточённых схватках на поле битвы утверждают они своё право на облюбованный ими участок реки или озеро.

Следы бобра — холостяка привели нас к затону, в глубине которого между стволами двух ольх виднелась маленькая бобровая хатка. Немногочисленность погрызов тальника и вылазов, небольшие размеры запаса корма и многие другие признаки говорили о том, что здесь живут 1-2 бобра. Видимо и наш бродяга почувствовал это. Он подошёл к лунке, посидел несколько мгновений на задних лапах, принюхался к чужим запахам и нырнул в воду.

Очутившись в воде, черный бобр безошибочно взял направление к домику. Тихо заплыл он в подземный, заполненный водой вход в жилище и через секунду очутился в гнездовой камере.

Здесь на сухой подстилке из расщеплённых ивовых палочек, тесно прижавшись друг к другу, спали два бобра: чёрный и бурый. Бурый, старый и злой самец, уже начал беспокоиться: сквозь сон до него донеслись звуки от колебаний воды в туннеле, гулко отозвавшиеся в пустоте домика. Едва только голова пришельца показалась над водой, как хозяин сорвался с места и бросился на врага.

Пока незваный гость выбирался из хатки, резцы старика успели несколько раз сомкнуться у него на спине, нанеся глубокие раны. Покинув поле битвы, чужак хотел было оказать сопротивление своему врагу, но тому на помощь подоспела самка. Еле вылез неудачливый бедняга на поверхность – из другой лунки, метрах в 30 от жилища.

Весь лед вокруг лунки был залит кровью. Страшны бобровые покусы, но крепки и сами звери. Раненый бобр не повернул обратно, а продолжил свой путь вверх по речке. Крови на его следах становилось всё меньше, и вскоре она совсем исчезла.

Ещё в одну семью попытался вторгнуться черный бобр, но и здесь его ждал жестокий отпор. След бобра — бродяги окончательно исчезал в большой полынье в 1,5 километрах от того места, где он начал свое путешествие. Что с ним произошло дальше, никто не знает.

Теперь другой случай, который характеризует нравы бобров. В Воронежском заповеднике есть опытная бобровая ферма, на которой более сотни зверей. Вольеры для них устроены на берегах реки Усмани. Цементные, углубленные в землю домики находятся метрах в 7-8 от уреза воды. От них к реке спускаются бетонированные выгулы. Они заканчиваются купальнями, дно и стены которых сделаны из прочного железа.

Сверху выгулы и купальни ничем не прикрыты, в этом и нет надобности, так как их стенки больше чем на метр возвышаются над уровнем воды и звери не могут преодолеть препятствие, убежать в речку или перебраться к соседям.

В один год зима выдалась необычной. Трижды глубокий снег ложился на землю, прочный лёд закрывал зеркало водоёмов. И трижды огромная масса тёплого воздуха прерывали зимний сон природы, растапливали снега и льды, превращали красивую русскую зиму в преждевременную, а потому и чуждую сердцу весну.

Оттепели сопровождались паводками, вода выгоняла зверей из жилищ на поверхность, затем холода возвращались и зверям, оставшимся без дома, приходилось туго. Много погибло в эту небывалую зиму бобров, выхухолей, и другого зверья…

На реке Усманке в пределах заповедника подъём воды происходит не сразу. В начале паводковый вал подкатывается к кордону, на северной окраине леса, а через день–два он достигает уровня заповедника, где находится бобровая ферма.

Как придёт вода к кордону, наблюдатель–лесник звонит на ферму: держите, мол, ухо востро, скоро водичка к вам прибудет. Зверей из береговых вольер сразу же переносят в не заливаемые паводками сараи на берегу.

Так было всегда. А на этот раз не уследили. Пришли утром работники фермы и ахнули. За ночь уровень воды в реке резко поднялся, и она почти до краёв затопила купальни. Исчезло препятствие, отделявшее бобров от манящей воли: перебрался через невысокий, торчащий из воды барьер и плыви куда хочешь. Но звери этой возможностью не воспользовались.

Более сорока бобров вышли из своих вольер, но не убежали. Они не нашли другого времени, как начали драться друг с другом. Вся не затопляемая часть берега на ферме, выгулы, ледяные поля были заняты сражающимися бобрами. Звери яростно нападали друг на друга и в поединках, и в групповых сражениях, по 4-5 зверей вместе.

Все поле битвы было залито алой кровью. Из пяти бобров, ушедших от фермы на некоторое расстояние, четыре имели сильнейшие покусы. На теле одного драчуна насчитали сорок ран. Остриженный ветеринаром, он был обрит наголо, все раны были смазаны йодом и перевязаны бинтом. Для этого бобра всё кончилось благополучно. Потом он начал постепенно есть и стал приходить в первоначальное положение.

Остальных сражающихся бобров сотрудники заповедника отловили. В пылу драки звери не обращали внимания на людей и не пытались от них убежать. Вот так мирные лесные строители оказались свирепыми зверями.

Мне не раз приходилось бывать на необработанных участках степей и полей, на не распаханных залежах, словом, в царстве сусликов. Там на этих полях можно было услышать их пересвистывание. Не могли заметить их перемещение. То один, то другой зверек мелькал среди, выгоревших на солнце трав, перебегая из одной норы в другую.

На первый взгляд эти перебежки могли показаться случайными, бессистемными, но внимательное наблюдение за поведением грызунов показало, что они живут семьями и что у каждой семьи имеется своё более или менее определённое владение – участок поля и что каждая семья имеет определённые границы на этом поле.

Но если какой–либо бойкий суслик нарушит незримую границу и приблизится к жилищу соседей, его ждет борьба на поле битвы. Выжившего нахала провожают всей семьёй восвояси. Если появится совсем чужой суслик, прибывший издалека, то и ему не дадут пользоваться кормовыми участками поселений. Соседние семьи объединяются и провожают его дальше и дальше, пока он не достигнет свободной территории.

Бобры обитают в совершенно других условиях. Их родина – узкие полоски речных пойм, ограниченные массивы болот. Выйдет бобр за пределы поймы – и он уже не жилец:  ни воды, ни укрытий. У подрастающих молодых зверей только два пути для расселения – вверх и вниз по течению, в поисках незанятых сородичами мест.

Ёмкость же речной поймы для бобров не беспредельна. В одном озере живёт только одна семья, только в больших старицах, по противоположным сторонам их могут обитать две семьи. На реке у бобровой семьи должен быть участок протяжённостью не менее 100-150 метров. Заселены все пригодные места.

Зверей–хозяев поселений не потеснишь, не заставишь их проявить гуманность, уступить часть квартиры чужакам. Даже собственных подросших дочерей и сыновей старики–родители через поле битвы безжалостно выпроваживают из своих владений: плывите мол, ищите себе свободный участок, стройте сами свою жизнь…

Увы, комментариев пока нет. Станьте первым!

Есть, что сказать? - Поделитесь своим опытом

Данные не разглашаются. Вы можете оставить анонимный комментарий, не указывая имени и адреса эл. почты