Мокрая лиса в воде половодья

Мартовское солнце к полудню грело по-летнему. Мне стало жарко бродить с ружьем в тяжелых резиновых сапогах и в теплой ватной тужурке. Я села отдохнуть на берегу реки, разлившейся широко, по-весеннему.

Быстрое течение вертело воронки в мутной воде, несло клочья желтой пены и смытые с берегов бревна.

На одном из них плыли белые трясогузки с черными «салфеточками» на зобах. Они быстро перебегали с места на место, семеня тонкими ножками и помахивая длинными черными хвостиками.

Табунки диких уток то и дело пролетали над рекой, придерживаясь середины. Стрелять было далеко. Я положила ружье, взяла в руки бинокль и любовалась яркой переливающейся окраской: весеннего наряда селезней.

Вот два красавца-кракаша летят за скромно окрашенной уткой. В бинокль хорошо видны их бархатистые зеленовато-синие головки с белыми ошейниками и ярко-коричневыми грудками. Морковно-красные лапки четко выделяются на белом брюшке. Цветистые селезни на фоне голубого весеннего неба очень красивы — все цвета радуги сверкают на их атласном оперении.

Вслед за ними, медленно махая крыльями, словно подчеркивая, что они никуда не торопятся, пролетели белоснежные чайки. А вместе с ними увязался черно-белый чибис. Он, то отставал, то залетал вперед, но все же старался держаться вместе с чайками.

Чайки пролетели, я опустила бинокль и вдруг совсем близко увидела как на плывущем бревне плывет мокрая лиса. До нее совсем близко: простым глазом видно янтарно-желтые глаза и сильную дрожь, которая трясет ее тело. Под тяжестью лисицы бревно постепенно тонет, сначала медленно, потом все быстрее.

Вот оно совсем скрывается под водой. Лиса плывет, рядом с ней всплывает бревно, и она опять взбирается на него, отряхивается. И так продолжается несколько раз. «Почему же лисица не переплывает на берег? — размышляю я. — Ведь до него всего сорок-пятьдесят метров?

Вероятно, животное плывет издалека и привыкло к бревну...» Мои догадки внезапно прервали новые события: на лису бросился беркут! Она заметила опасность и громко затявкала, оскалившись и подняв мокрый, тяжелый хвост. Беркут уже вытянул вперед лапы, но необычность обстановки испугала его, и хищник взмыл вверх над самой водой.

Кругами беркут стал ввинчиваться вверх. Мокрая лиса не убегала.

Тем временем бревно затонуло, лиса всплыла и опять взобралась на него, когда оно появилось из воды.

Беркут вторично бросился на лису. Она залаяла еще яростнее и даже прыгнула навстречу птице. Пернатый разбойник привык хватать только убегающие жертвы, а не защищающиеся! И опять хищник взмыл вверх. Больше он не делал попыток броситься, но и не улетал, кругами поднимаясь все выше.

Бревно с лисой отплыло далеко, и я взялась за бинокль.

Искупавшись еще несколько раз, лисица подплыла на своем бревне к мелкому месту. Со всего хода бревно ткнулось в песок и остановилось. От толчка лиса упала с бревна, и тут оказалось, что воды ей всего по брюхо. Она несколько мгновений ошалело стояла на месте, подняв мокрый хвост, затем огромными прыжками бросилась к берегу. С каждым прыжком делалось все мельче, и вот лиса мчится уже по песку.

Но в нескольких метрах от кустов беркут снова упал на лису. Раскинув крылья и хвост, он сидел на ней несколько секунд, показавшихся мне вечностью. Огромные когти задних пальцев глубоко вонзились в бока жертвы.

Вдруг с шумом стремительно упал второй беркут. Первый выпустил лису — началась яростная драка двух громадных птиц. А мокрая лиса тем временем сильно хромая, кинулась в кусты и скрылась там.

Я невольно улыбнулась, вспомнив народную сказку о том, как охотники делили шкуру не убитого медведя.