Пудовая дыня кандидат на выставку

Возвращаясь с охоты, мы остановились возле бахчи отдохнуть. На бахче сторожил Трофим – высокий, сутулый, в надвинутой на лоб широкополой соломенной шляпе и в просторных холщовых штанах, спускавшихся на задубевшие босые ноги. В центре поля, около будки, сколоченной из фанеры и прикрытой очеретом, стояли десятичные весы и порожние ивовые корзины.

Завидев прохожих, Трофим покинул свой пост, вышел нам навстречу и уселся на обочине дороги, раскуривая трубочку. Он смерть любил поговорить с охотниками, потому что и сам когда-то был стрельцом, покуда на войне не потерял руку. Мы допили остатки содержимого наших фляжек. Яркое солнце стояло высоко, пить еще хотелось нестерпимо. Пузатые, полосатые арбузы – дразнили нас издали.

Трубка в зубах Трофима стала часто попискивать. Трофим все говорил и говорил, уводя наше внимание в сторону. Он говорил о дожде, которого все ждали, о лесной полосе, что сажали неподалеку, о волках, за которыми нынче что-то мало стало охотников ходить. Наконец проговорился об удивительной дыне, которую обнаружил на бахче недели две назад и теперь мечтал определить на районную сельскохозяйственную выставку: - Добрая дыня. Как есть с порося! Такая в десять лет раз родится. Эге, вот бы ее на выставку…Достойный был бы кандидат!

Покажите ее, — попросили мы. Трофим дипломатично помолчал, выколачивая трубку о ноготь величиной с пятак на большом пальце ноги.

— Сердце болит, громадяне, когда чужие ноги по бахче топчут. Им так куда покойнее, — кивнул он в сторону арбузов, словно речь шла об уснувших младенцах. Мы все-таки уговорили дядьку показать нам «кандидата», пообещав ступать осторожно, и идти друг за другом в след. Смотрите же, у нас на бахче тесно, как в загоне, — сказал напоследок Трофим. Размахивая единственной рукой, поминутно оглядываясь – все ли идут аккуратно, он не спеша повел нас по баштану.

Куда бы мы ни взглянули, вокруг величаво возлежали крупные арбузы на земле. Полосатые, однотонно светлые или темно-зеленые, они не в силах были спрятаться от солнечных лучей в низкорослой родимой зелени; кое-где их прикрывали зонтом положенные заботливой рукой широкие листья лопуха. То тут, то там в зелени мелькали золотистые слитки спелых дынь.

Вдруг Трофим шагнул в сторону и, чмокнув, поднял с земли большой лопух, прикрывавший сокровище от солнца и чужого глаза. Она, — прошептал он, отступая на шаг. На земле лежала пудовая дыня желтовато-зеленого отлива. Мы остановились как вкопанные. И тянуло, и боязно было тронуть, погладить ее под строгим взглядом сторожа. С уважением поглядывали мы на тонкий стебель, еще соединявший дыню с почвой, и дивились материнской силе маленького сосца, выкормившего такого богатыря.

— Эге, ее бы на выставку и в первый ряд! Да не приглянулась нашему главе, — с огорчением произнес Трофим. – Зачем, говорит, не серийная…А бес ее знает, почему она одна такая уродилась на бахче. Вот глава и пренебрегает…Не дыня, говорит, а выскочка. Вроде бы не результат передовой агротехники, а плод стечения, как их…природных обстоятельств.

Трофим передохнул.

— И надо нам это стечение рассмотреть, чтобы воссоздать на манер закона, этого…производства. Вот как! Он любовно прикрыл дыню лопухом: — Лежи тут, одна такая. Беда мне с тобою…Пойдемте. Вдали, на краю поля, чинно расхаживали белоснежные аисты с черными фалдочками коротких хвостов. Они будто издали слушали речь сторожа и согласно кивали головками. Мы гуськом зашагали обратно, высоко поднимая ноги.

Серенький «Москвич», фыркнув на взгорке, остановился возле нашего бивака. Здоровеньки буллы! – поздоровался с нами председатель хозяйства Гнатюк, снимая белую фуражку и обтирая платком загорелое лицо, на котором седеющие усы казались пепельными. – Ну, как охота? Его живые глаза весело и деловито оглядывали нас, как бы оценивая каждого порознь и всех вместе. В вышитой рубашке с раскрытым воротом, улыбающийся, он стоял среди нас, запыленных, увешанных ягдташами, и каждому крепко пожимал руку.

Мы перезнакомились. Жирны, — одобрительно сказал глава, раздувая перья на брюшке одного из убитых нами перепелов. – Ай жирны! Сразу видать, что на хозяйской просеке кормились. Он присел на траву. Завязался разговор. Трофим! – крикнул Гнатюк. – Гостей угощал? – А ни. Приказа не было. – Угостить следует. Тащи, да не скупись! Сторож с готовностью побежал выполнять приказание. Вскоре он уже волочил к нам корзину. Гнатюк взял из нее самый большой арбуз, крепко сжал в ладонях к уху: — Скворчит...

Он срезал верхушку с закрутившимся, как хвост поросенка, коротким черешком, рассек арбуз на крупные доли и с силой стукнул им по разосланному рядну. Зеленый шар раскрылся алыми ломтями, как гигантский цветок. Темно-красные семечки торчали в нем зубчатыми рядами.

— Мичуринский, пробуйте. В каждом весу десять, а не то двенадцать килограммов. В район повезем. Трофим тяжело вздохнул: — Этих-то на выставку? Рядовой кавун. Когда второй арбуз был съеден и мы вытирали мокрые губы и руки, Гнатюк сказал Трофиму: — Выбери на закуску дыню. Трофим пошел. Гнатюк подумал и двинулся за ним следом. Мы видели, как глава нагнал сторожа и взял его под локоть, словно уводя в сторону. Мы видели, как дядька Трофим сплюнул и сердито замахал рукой, указывая то на нас, то на себя.

С начальством спор вышел, — сказал кто-то из нас, засмеявшись. Через мгновенье знакомая огромная дыня лежала перед нами на усыпанном арбузными семечками рядне, раскрытая ножом надвое. Влажно поблескивали желто-розовые дуги с густым комком волокон и семян в чаше сердцевины. Трофим молча раскуривал трубку. Он никак не мог разжечь ее, чиркал спичку за спичкой, придерживая коробок обрубком левой руки, и все слушал, слушал, слушал, что говорит глава.

— Нам, Трофим, на выставке надо показать не одну силу земли, а мощь агротехники. Пшеницу, что в засушливое лето дала по двадцати пяти центнеров с гектара, кукурузу нашу именитую, арбузы, что в руке не удержать – рядовые! – их на выставку повезем. А до пудовых дынь мы еще не дошли, нечего и пыль в очи пускать. Но дойдем, Трофим! Тогда и их в свет вывезем…

Петро, — пробормотал сторож, — а чем же эта виновата, что родилась не горбата? Показательная же дыня, одним словом кандидат!

— Вот они, арбузы, показательные, — ответил Гнатюк, поворачивая в руках тяжелый арбуз. – Один на другого равняется. Да разве они сами в гору пошли? Нашими руками взрощены, на основании мичуринской науки! А твоя дыня – найденыш. Дуром одна такая выросла и сама себя похваливает. На стол ее – вот и весь прок! Трофим неуверенно произнес: — Может, она кровная, а? А мы ее того…

— Ты семечки-то собери отдельно. На другой год мы их попробуем в деле. Поглядим ужо, кровный ли твой кандидат. Сторож, наконец, раскурил трубку: — Как место будете выбирать, меня позовите, Петро.

— Не забудем! Угощайтесь, угощайтесь, товарищи охотники. Сладкая ли? Трофим рассеянно посмотрел вокруг и, махнув трубкой, неожиданно присел к рядну. Когда так, надо попробовать, — сказал он, выгребая щепочкой семена в бумажку, — каков он на вкус, тот кандидат на племя…

Спасибо вам за внимание драгоценный мой читатель. Вы можете получать мои статьи на свою почту, если оформите подписку в верхнем правом углу сайта. Заходите на сайт. Я всегда рада видеть Вас и уверена, что Вы обязательно найдете что-то интересное для себя.

С уважением Наталья Александровна

Все статьи

Понравилась ли Вам статья, стала ли полезной или Вы узнали что-то новое? Пожалуйста, выскажите ваше мнение в комментариях ниже. Кроме того, я буду вам очень признательна, если Вы поделитесь ей со своими друзьями и знакомыми в социальных сетях. Пожалуйста, пробежитесь немного по кнопочкам, которые расположены чуть ниже.