Сокол кречет великий дар Руси

Особенное значение имели в жизни и быте азиатских, а также и европейских народностей охотничьи птицы: соколы и ястребы. Возвращаясь к путешествию Марко Поло, находим у него указание, что в Мерве и в лежащих на восток от него странах жили знаменитые соколиные охотники.

Восточные хроники изобилуют упоминаниями о соколиной охоте, связывая ее с именами разных завоевателей. Так, с кречетами охотились сыновья Чингис-хана — Джагатай и Угедей, причем они будто бы после недели охоты посылали в Самарканд для раздачи народу до 50 верблюдов, груженных лебедями и другой пернатой дичью.

Охотился с кречетами и Тамерлан. В начале зимы он отправлялся в Бухару, где на озерах собирались многочисленные водяные птицы. Получал кречетов Тамерлан от ханов Золотой орды из России, а сам рассылал их в качестве подарков соседним государствам, между прочим, и египетскому султану.

Наглядное представление об интересе к птицам и в самой древней Руси дают материалы по истории соколиной охоты. Время, когда русские стали охотиться с птицами, установить трудно, но высказываемое предположение, что ловля соколов кречетов и начало охоты с ними на Руси связано с монгольским нашествием и что соколиная охота принесена к нам монголами, ошибочно.

Охота с ловчими птицами упоминается: в фресках Софийского собора в Киеве, в «Русской правде», «Поучении» Мономаха, «Слове о полку Игореве». Соколий двор в Киеве был организован еще в IX веке Олегом.

Можно добавить, что монголы застали на Руси хорошо налаженную систему добывания охотничьих птиц, и в дани, получаемой баскаками ханов Золотой орды от русских князей, птицы эти, в особенности кречеты, играли большую роль. Так, Афанасий Никитин в известном своем путешествии в Индию (1468) упоминает: «Яз ждал в Новгороде (имеется в виду Нижний) две недели посла татарского Ширваншина Асанбекова, а ехал с кречеты от великого князя Ивана, а кречетов у него девяносто».

Северный сокол кречет занимал определенное место в государственных делах Московской Руси. Богатство Руси этой драгоценной птицей известно очень давно. О нем упоминает и Марко Поло, и Альберт Великий (XIII век), и многие писатели XVI—XVII столетий. Русские сокольники пользовались в восточной и средней Европе и в передней Азии такой же славой, как голландцы в западной. В частности, имеется упоминание, что в XIV веке русские сокольники жили при дворе венгерского короля Людовика Великого.

По крайней мере с XV столетия о кречетах упоминается в дипломатических актах Руси. Кречетов использовали в качестве драгоценных подарков при переговорах с Англией, Священной Римской империей, Польшей, государствами Ближнего Востока.

В XVII веке, при тяжелом положении Московского государства, активность московской дипломатии сильно возросла, и документы Посольского и Сибирского приказов того времени полны материалами о систематической отсылке кречетов в Турцию, Персию, Крым, Польшу и эпизодической — в Англию, Данию, Грузию, Имеретию, Хиву, Бухару, калмыцкому хану. В частности, султану в Стамбул в первой половине XVII века ежегодно посылали по 20 кречетов и 5 ястребов, с полным «нарядом» при особом посольстве.

Крымскому хану ежегодно посылали по 5 кречетов и 2 ястреба, а главному ханскому сановнику «калге» — по 2 кречета и 1 ястребу.

Большое внимание Посольский приказ уделял и ближневосточным делам, отношениям с Персией. Французский путешественник XVII века Шарден упоминает, что привозимые из Москвы подарки — кречетов шах считал за «великие дары» и ценил очень высоко. Если по пути в Тегеран какой-либо сокол кречет умирал, посольство все же передавало шаху голову и крылья умершего сокола, и считали, что подарок сделан.

Есть сведения, что в каждую посылку шаху из Москвы слали по 28 кречетов, в том числе драгоценных белых «честников», и по 2 ястреба. В конце XVII века посол Николай Спафарий (один из предков И. И. Мечникова) отвозил кречетов в подарок китайскому богдыхану.

Московское правительство постоянно получало просьбы от разных государств о присылке кречетов. Так, крымский хан Менгли-гирей просил белых кречетов для посылки их турецкому султану Баязету, «Тебризскому князю» и другим властителям. «Кречетов да рыбьего зуба многие просят», — писали в Москву крымские ханы.

Собираясь на богомолье в Мекку, крымский царевич Ямгурчей просил у Ивана III кречетов: «...белый сокол кречет да шуба соболья велми там дорого стоят». Известный строитель Успенского собора в московском Кремле Аристотель Фиораванти попал в Москву в 1475 году с поручением герцога Миланского достать для него белых кречетов, для чего ездил на Мурман.

При таком спросе добывание кречетов, естественно, было важной задачей. Нет оснований полагать, что соколиная охота в Московской Руси была государственной регалией. Но добывание самых ценных из ловчих птиц (кречетов) представляло собой как бы отрасль государственного управления. Правильная организация добывания («помыканья») кречетов на севере, вероятно, связывается с занятием новгородцами Двинской земли.

Сокол кречет оттуда поступал на Русь уже в XIII—XIV столетиях, причем (до конца новгородской независимости) получение его Москвой и посылка в Двинскую землю стольников регулировались договорами с Великим Новгородом. Позднее «помыканье» кречетов было организовано на севере, непосредственно из Москвы, и по мере продвижения русских за Урал и в Сибирь.

Ловцы кречетов и других охотничьих птиц («помытчики») представляли собой особую группу населения, в обязанности которой входило ежегодное доставление в столицу определенного числа соколов. Работали они артелями («ватагами»). В довольно многочисленных документах имеются указания помытчикам о распорядке добывания, содержания и доставки кречетов. За свою работу помытчики освобождались от налогов, местного суда и получали, если птицы доставлялись «сверх окладу» (т. е. задания), и денежное вознаграждение.

Привилегии «помытчикам» сохранялись до XVIII века. Число кречетов, привозимых в Москву в XVII веке из Двинской земли, составляло около 100 птиц в год, из Сибири доставляли до 50 птиц ежегодно.

Ловля соколов кречетов в таком масштабе требовала прежде всего больших знаний образа жизни этих птиц, их распространения и т. п. Наблюдения над ними должны были вестись систематически и тщательно, а места гнездования кречетов представляли собой так называемую «Государеву Заповедь», т. е. одни из старейших, если не старейшие, заповедники в Европе.

Один из таких заповедных участков в XVII веке расположен был на группе Семи Островов, у восточного Мурмана, где в настоящее время имеется заповедник и где продолжают гнездиться кречеты. Тонкое знание соколов и их жизни видно из многих документов XVI—XVII веков, из инструкций помытчикам и воеводам, из писем и других документов того времени.